Справедливость подобного предположения полностью выяснилась вслед за разговором, происходившим 19 июня между миссис Брэникен и Уильямом Эндру.

В тот день Долли впервые вышла в сад, где Уильям Эндру и нашел ее на скамье. Усевшись рядом с ней, он взял ее руки и горячо пожал их. Миссис Брэникен чувствовала себя уже значительно лучше. На лице ее появился прежний румянец, хотя глаза по-прежнему были заплаканы.

— Вы заметно поправляетесь, дорогая Долли, — заметил Уильям Эндру, — не правда ли, вы чувствуете себя лучше?

— Совершенно верно, мистер Эндру, — отвечала Долли, — но мне кажется, что я значительно постарела за эти два месяца. Бедный мой Джон найдет, что я очень изменилась! Я теперь совершенно одинока и одна ожидаю его возвращения!

— Не унывайте, дорогая Долли, не унывайте! Запрещаю вам падать духом! Я заменяю вам теперь отца… да, отца… и требую послушания с вашей стороны.

— Дорогой мистер Эндру, вы отправили мое письмо Джону? — спросила Долли.

— Конечно, но необходимо вооружиться терпением! Почта из Индии весьма часто запаздывает. Ну вот, вы снова плачете! Пожалуйста, не плачьте!

— Могу ли я сдержать слезы при воспоминаниях… И разве не должна я винить себя?..

— Нет, нет, вам, бедная мать, не в чем винить себя! Господь послал вам тяжкое испытание, но воля Его такова, что каждое испытание должно закончиться!

«Господь… — тихо про себя повторила миссис Брэникен, — Господь, которому угодно будет вернуть мне Джона!»

— Был ли у вас сегодня доктор, дорогая Долли? — спросил Уильям Эндру.

— Да, и остался доволен состоянием моего здоровья. Силы возвращаются, и мне можно будет вскоре выходить.

— Не раньше, чем он это разрешит, Долли.

— Конечно, мистер Эндру, я обещаю вам быть осторожной.

— Я рассчитываю, что вы сдержите свое обещание.

— Вы не получали больше известий о «Франклине», мистер Эндру?

— Нет, не получал, и это не удивляет меня. Весьма часто корабли, идущие в Индию, очень опаздывают.

— Джон мог написать из Сингапура? Разве он не заходил туда?

— Несомненно, он писал из Сингапура, Долли! Возможно, однако, что он запоздал лишь на несколько часов, чтобы отправить письмо с только что отошедшим в установленный срок почтовым пароходом, и этого достаточно, чтобы письмо его задержано было на две недели.

— Таким образом, вас не удивляет неполучение до сего времени письма Джона?

— Нисколько, — отвечал Уильям Эндру, все более и более затрудняясь продолжать разговор в этом направлении.

— А в морских бюллетенях не появлялось отметок о «Франклине»? — спросила Долли.

— Нет, не появлялось, со времени встречи с «Баундари», то есть приблизительно…

— Да… два месяца тому назад. И для чего нужна была эта встреча! Не произойди она, я не поехала бы на «Баундари», и дитя мое…

На лице миссис Брэникен появилось выражение тяжелой скорби, и она горько заплакала.

— Не плачьте, дорогая Долли, не плачьте, умоляю вас, — успокаивал ее Уильям Эндру.

— Не знаю, мистер Эндру… Я часто мучаюсь ужасным предчувствием… Я и сама не понимаю, что это такое?.. Я предчувствую новое для себя несчастье… Я чрезвычайно тревожусь о Джоне.

— Не надо тревожиться, Долли! Нет никаких причин для этого.

— Не пришлете ли вы мне, мистер Эндру, те газеты, в которых помещены морские бюллетени? Я желала бы их просмотреть.