|
Опекун Берты был высоким широкоплечим мужчиной с гривой светлых волос, теперь уже седеющих. По мнению мисс Лей, ему совершенно не шли бакенбарды, узкие в верхней части и расширяющиеся книзу. Доктор Рамзи был краснощек, и благодаря росту, веселому нраву и яркому румянцу воплощал собой картину отличного здоровья. Громкоголосый, дородный, с чисто выбритым подбородком, он напоминал йомена из доброй старины, когда тяжелые времена и распространение грамотности еще не сделали из мелкого землевладельца нечто среднее между городским клерком и объездчиком из Ньюмаркета. Несмотря на то что доктор Рамзи одевался в сюртук и цилиндр уже много лет, вещи до сих пор сидели на нем криво, словно воскресный наряд на крестьянине. Мисс Лей, которая любила давать людям смешные описания и находить удачные сравнения, никак не могла подобрать для него точного определения, и это вызывало у нее легкую досаду. В ее глазах единственным связующим звеном между доктором и остальными людьми была любовь к антикварным вещицам, благодаря которой его дом заполнили старинные табакерки, фарфор и прочие ценные безделушки. Под «остальными людьми» мисс Лей понимала узкий круг лиц, в основном женского пола, среднего возраста, не обремененных семьей и имеющих собственные доходы, которые путешествовали на европейский материк, читали хорошие книги и питали отвращение к подавляющему большинству ближних своих, в особенности когда те верещали о благотворительности, тыкали в лицо своей религией или же с остервенелым усердием накачивали мышцы.
Доктор съел завтрак с аппетитом, который, как предположила мисс Лей, постоянно радовал его мясника. Она вежливо осведомилась о здоровье миссис Рамзи, которую втайне осуждала за мягкотелую покорность. Мисс Лей взяла за правило избегать общения с дамами, превратившимися в бледные тени своих мужей, особенно если они могли говорить только о домашнем хозяйстве. Что до миссис Рамзи, то за исключением воскресных дней, когда супругу доктора занимали мысли о нарядах местной паствы, ее заботил лишь неуемный аппетит мужа и способы его удовлетворения. Они вернулись в гостиную, где доктор принялся рассказывать Берте о ее владениях: что собой представляет тот или иной арендатор, в каком состоянии находятся фермы? В конце концов его монолог свелся к тому, что наступила тяжкая пора и арендной платы ни от кого не добьешься. — Итак, Берта, что ты намерена делать? — задал вопрос доктор. Этого удобного случая она и дожидалась. — Кто, я? О, я собираюсь выйти замуж. Доктор Рамзи удивленно открыл рот, потом запрокинул голову и громко расхохотался. — Неплохо! — воскликнул он. Мисс Лей взглянула на него, недоуменно вздернув брови. — Девушки в наше время очень смелы, — довольно заметил доктор. — В мою молодость барышни сплошь краснели да опускали глаза. Если в присутствии юной девы кто-нибудь заводил речь о свадьбе, она мечтала о том, чтобы земля разверзлась и поглотила ее! — Чушь! — фыркнула мисс Лей. Берта смотрела на доктора Рамзи, с трудом пряча улыбку. Тетя поймала ее взгляд. — Значит, собираешься замуж, Берта? — со смехом спросил доктор. — Да, — ответила она. — Когда? — задала вопрос мисс Лей, которой слова племянницы не показались шуткой или выдумкой. Берта смотрела в окно в ожидании Эдварда. — Когда? — повторила она и обернулась. — Через четыре недели. — Что?! — вскочил доктор Рамзи. — Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя есть жених? Ты помолвлена? А, понял, понял! Вы решили меня разыграть. Мисс Лей, вы нарочно молчали о том, что Берта помолвлена? — Любезный доктор, — невозмутимо ответила мисс Лей, — до этой самой минуты я ничего не знала о помолвке. |
