– Ну а из людей, с которыми вы лично знакомы?

Артемис задумался. Из этих людей, пожалуй, что…

– Итак? Нет примеров?

– Доктор По, вы такой умный, – пожал плечами Артемис. – Знаете ответы на все-все вопросы. Так просветите же меня.

По открыл очередное окно на экране своего ноутбука.

– Поразительно. Каждый раз, читая это…

– Читая что? Мою биографию?

– Да, она многое объясняет.

– А в частности? – невольно заинтересовался Артемис.

Доктор По распечатал страницу.

– Во-первых, этот ваш помощник Дворецки. Слуга-телохранитель, насколько я понимаю. Едва ли подходящий приятель для такого впечатлительного юноши, как вы. Затем ваша мать. Чудесная женщина, по моему мнению, но она совершенно не способна контролировать вас. И наконец, ваш отец. Судя по написанному здесь, он едва ли мог служить вам достойным примером, даже когда был жив.

Последнее замечание причинило Артемису очень сильную боль, но он и глазом не моргнул. Нельзя, нельзя показывать свою слабость.

– Ваши сведения не совсем точны, доктор, – вместо этого сказал он. – Мой отец жив. Пропал без вести, но жив.

– Правда? – спросил доктор По, опять взглянув на страницу. – У меня сложилось впечатление, что от него вот уже как два года нет никаких вестей. Даже суд признал его умершим.

Сердце Артемиса бешено стучало в груди, но голос мальчика звучал абсолютно бесстрастно.

– Меня не интересует, что признал суд или какой-нибудь Красный Крест. Мой отец жив, и я найду его.

По напечатал ещё пару строчек в своем документе.

– Хорошо, пускай ваш отец рано или поздно вернётся. И что тогда? Вы пойдёте по его стопам? Станете таким же преступником? Или вы им уже стали?

– Мой отец – не преступник, – довольно-таки резко поправил его Артемис. – Все свои средства он перевел в законные предприятия. Мурманская сделка была абсолютно честной.

– Господин Фаул, вы избегаете ответов на мои вопросы.

Но Артемису уже надоела эта тема. Пора немножко подурачиться.

– Избегаю? Правда? – удивленно переспросил он. – А как вы думаете, доктор, почему? Может, вы задели меня за живое? Не очень-то приятно говорить о смерти отца. Это чревато депрессией.

– Гмм, согласен, согласен… – живо откликнулся доктор. Похоже, намечался прорыв. – И вы действительно страдаете?

Артемис закрыл лицо ладонями.

– Честно говоря, доктор, я страдаю из-за мамы.

– Из-за вашей матери? – переспросил По, с трудом скрывая волнение.

За один этот год в школе имени святого Бартлби сменилось с полдюжины психологов-консультантов – и все благодаря Артемису. Да и сам По уже собирался паковать чемоданы. Как вдруг…

– Моя мама, она…

Заерзав на своем поддельном викторианском кресле, По нетерпеливо наклонился вперёд.

– Итак, ваша мама. Рассказывайте, рассказывайте, я слушаю.

– Это она виновата, она. Из-за неё я терзаюсь здесь, в этом кабинете. Подвергаюсь пыткам со стороны так называемых школьных консультантов, мясников душ человеческих, университетских крыс со степенями. Спасите меня, о доктор!

По устало вздохнул.

– Господин Фаул, вы хотя бы понимаете, что никогда не обретете мир в своей душе, если и дальше будете убегать от проблем? Кроме того…

От долгой и душеспасительной лекции Артемиса спас мобильный телефон, завибрировавший в его кармане.