Толпа турок поредела, некоторые бежали, большая часть постепенно отступала к гакаборту, и здесь, позади шатающейся бизань-мачты, сидел Мустафа за столом, заваленным пистолетами, в основном разряженными. Чуть раньше он сломал ногу, и теперь положил ее на окровавленный барабан.

Двое его офицеров схватили его за руки, а третий крикнул Джеку: "Мы сдаемся". Это был Улусан, поднимавшийся на борт "Сюрприза" с Мустафой: он шагнул вперед, спустил флаг и снял его.

Остальные наконец заставили Мустафу бросить свою саблю: Улусан обернул вокруг нее флаг и в тягостной тишине протянул это Джеку. Мустафа, хватаясь за стол, вскочил и во вспышке ярости или горя бросился на палубу, как молот ударившись головой о доски.

Джек посмотрел на него с холодным безразличием.

- Рад за вас, сэр, - произнес, подойдя, Моуэт. - Вы все же прошли по тому же мосту, что и Нельсон.

Джек повернул к нему своё бледное, окаменевшее лицо.

- Ты видел Пуллингса? - спросил он.

- Да, сэр, - удивленно ответил Моуэт, - он безвозвратно изорвал мундир и от удара по голове плохо соображает, но, полагаю, это его не огорчило.

- Вы бы лучше вернулись на ту посудину, сэр, - сказал Бонден вполголоса, держа знамя и офицерские сабли под мышкой. - Эта собирается отплыть в лучший мир.