— Три гранаты «Ф-1» и к ним три запала, — сказал кладовщик. — За гранаты кто-то один распишется или каждый?..

— Снайперские винтовки?..

— Нет, спасибо, у нас свои.

После оружейки отправились на стрельбище, потому что оружие надо было пристрелять. Вскрыли цинки и часа три палили по поясным и ростовым мишеням, опустошая магазин за магазином.

— В принципе ничего, только немного влево ведет, когда стреляешь длинными очередями…

Прочее имущество — маскхалаты, бинокли, прицелы ночного видения, сухпай… — получали по разным спискам, в разных местах.

Поздним вечером к казарме подогнали микроавтобус с красными крестами на бортах.

— Документы, пропуск, — показал водитель. — Баки полные. В салоне запасная канистра. Ключи в замке.

— Добро.

К утру были на месте — в какой-то небольшой, полузаброшенной воинской части, где слонялись опухшие от сна и безделья, не знающие, чем бы себя занять, дембеля.

Машину загнали в пустой гараж. Выставили охранение.

Дальше разделились. Кто-то отправился на автовокзал, чтобы прибыть в город легально, другие легли отсыпаться, потому что ночью им предстояло уходить на задание. Что-что, а спать спецназовцы умеют — впрок, суток на трое.

Ночью выдвинулись на исходные. Машина развезла бойцов по местам. Первого бойца сбросили поближе к лесу.

— Вон туда давай, к тем деревьям. Теперь стой.

Медицинский «уазик» остановился на обочине. Водитель вышел на свежий воздух и встал спиной к дороге, расставив ноги.

— Давай, можно.

Из раскрытой дверцы вышел одетый в темный камуфляж боец. Нырнул в ближайшие кусты. Оттуда прошел по компасу метров двести до заброшенной лесной дороги, по ней протопал еще с полкилометра до поваленного дерева, повернул на северо-северо-запад и, бесшумно ступая, одолел последние сто пятьдесят метров. Минут двадцать стоял неподвижно, прислушиваясь к ночной тишине.

Нет, все спокойно…

Достал из черного пакета лохматый, как пук вытащенных из воды водорослей, маскировочный комбинезон. Сунул в него одну ногу, потом другую, натянул на тело, расправил, застегнул молнию, накинул на голову, стянул капюшон, опустил перед лицом темную вуаль.

Теперь он стал практически неразличим в темноте. Плавно продвигая вперед ногу, часто останавливаясь, прошел последний отрезок пути, ориентируясь на мелькающие среди веток огоньки. Там, где лес начал расступаться и редеть, нашел отдельно стоящую, с густыми, опустившимися до земли нижними ветками ель. Влез под крону, обломав несколько веток, расчистил себе обзор. Лег, нагреб возле себя и на себя осыпавшиеся иголки. Привязал к комбинезону несколько еловых лап.

И исчез, превратился в кучу лесного мусора.

Здесь ему предстояло лежать день или два, или три.

Но он по этому поводу не переживал — приходилось лежать и дольше и не в таких комфортных условиях. Приходилось во льдах Арктики, в пустынях, на высокогорных перевалах и даже в выгребных ямах возле кухонь полевых лагерей условного противника. В общем, где приказывали, где располагался интересующий командование объект. В данном случае — заводская гостевая дача, где временно поселился новый владелец завода…

Другой наблюдатель поднялся на чердак стоящего недалеко от заводской проходной дома и зарылся в мусор против пробитого в шифере отверстия. Отсюда, если смотреть в окуляр двадцатикратного бинокля, можно было видеть окна заводоуправления, видеть директорскую приемную и печатающую на компьютере и отвечающую на телефонные звонки секретаршу.

Еще один боец сел за руль выделенного местными военными «ЗИЛа» и остановился недалеко от перекрестка, который не могла миновать служебная директорская «Волга».