А между тем капитан Митчелл так успешно окружил краснокожих огненной преградой, что доведенные до крайности дикари решились на последнее усилие, чтобы добиться поражения американцев и опустошить их поселение; у них оставалась одна надежда на спасение — победа над американцами.

Сражение приняло поистине гигантские размеры. Противники вступили в рукопашный бой грудь с грудью, рука с рукой, не давая никому пощады; кто падал, тот был уже мертв.

Заноза с двадцатью храбрейшими воинами клином врезался в толпы, где битва была наиболее жаркой; опрокидывая все, что преграждало ему дорогу, он каким-то невероятным прыжком перескочил через укрепление и, не замедляя бешеной скачки мустанга, сопровождаемый своими удальцами, помчался прямо к главному дому, где были собраны все женщины и дети.

С пронзительным криком Заноза подскочил к двери дома; там среди женщин и детей он увидел Диану.

При виде этого черного демона, потрясающего окровавленным мечом над головой и заставляющего своего мустанга безжалостно топтать женщин и детей, Диана испустила страшный вопль и бросилась от него в сторону, закрыв лицо руками.

— Ага! Вот она! — закричал Заноза, заранее торжествуя свою победу. — Уж на этот раз ты не убежишь от меня, бледнолицая красавица!

Он понукал свою лошадь переступить через порог залы. Вдруг лошадь стала на дыбы, опрокинулась, и всадник свалился на землю. Дардар, верная собака, вцепилась в морду лошади, которая от боли поднялась на задние ноги, упала и сбросила своего хозяина.

Тогда умная собака выпустила лошадь и, вцепившись в горло индейца, не позволила ему тронуться с места.

— Держи его, Дардар, держи крепче! — кричал Джордж Клинтон, прибегая на выручку в сопровождении Верной Опоры и своих славных богатырей — Драка и Надежи.

Но Дардар не нуждался в поощрении; он не только крепко держал, но и буквально грыз несчастного индейца, когда тот делал отчаянные, но безуспешные усилия отделаться от него.

Краснокожие дрогнули при виде такого ужасного зрелища.

Джордж Клинтон и Верная Опора смело бросились на них с помощью своих богатырей.

Бой был ужасный, и, вероятно, молодые люди погибли бы под натиском неприятеля, гораздо более многочисленного, но на выручку к ним подоспели человек сорок разбойников под командой Оливье и Джонатана.

На этом битва была окончена.

Несколько краснокожих, сумевших избежать смерти, бежали врассыпную; за ними гнались неумолимые враги и добивали их без всякой жалости.

Едва ли шестая часть осаждавших нашла спасение в бегстве.

На этот раз поражение индейцев было еще ужаснее предыдущего.

— Дочь моя! Диана! — кричал Джонатан хриплым от ужаса голосом.

— Она спасена! — проговорил Джордж, подводя к нему Диану.

— А ее похититель?

— Посмотрите! — ответил молодой человек, показывая на неузнаваемый труп Занозы, над которым все еще возился Дардар с неслыханной яростью.

— Сын мой! Благодарю! — воскликнул Джонатан, прижимая молодого человека к своей груди.

Они помирились…

Прошло четыре дня после этих событий. Шесть хорошо вооруженных всадников, сидя на отличных мустангах, выехали с острова разбойников, временно остававшегося под началом Камота.

Переправившись через брод на сушу, всадники сошли с лошадей в двадцати шагах от отряда американских солдат.

— Вот здесь мы и расстанемся, — обратился Оливье к пожилому французу, который гонялся за ним по прериям. — Я представлял вам документы, возвращенные мне старым деятелем времен террора, имя которого вам знать бесполезно; из них вы могли убедиться, что я имею право на имя и титул.