— И вы думаете, я должна была поговорить с ним, перед тем как уехать?

— Все, что я знаю, это то, что я имею десять золотых дисков и три платиновых, но ни один из них не поможет мне сохранить привязанность моих друзей. — Певица улыбнулась. — Конечно, я постарше тебя. Возможно, я смотрю на вещи немного по-другому.

— Да, но ваш муж помогает вам в работе.

Линда улыбнулась.

— Клинт мой второй муж, — мягко проговорила она. — С первым мы пробыли вместе недолго. Мне потребовалось несколько лет прожить одной, пока я поняла, что должна предложить какой-либо компромисс, если хочу сохранить наши отношения.

Паола недоумевала, о каком компромиссе говорит Линда, ведь Клинт всегда готов уступить.

— Клинт и я заключили соглашение, — сказала Линда. — С марта по август мы живем в нашем доме около Ноксвилла, где муж присматривает за нашими лошадьми и за ранчо. Потом, с сентября по февраль, наш дом здесь, где находится моя студия.

— Это помогает?

Да, помогает, потому что мы привыкли к такому образу жизни, даже если время от времени меняем условия соглашения. Помогает, потому что мы готовы уступить друг другу. — Она снова улыбнулась. — Это помогает, потому что мы очень любим друг друга и не хотим терять то, что обрели.

Несколькими часами позже, лежа в своей комнате, Паола смогла поразмышлять над словами Линды.

Стоило ли быть с Мэттом столь категоричной? Должна ли она была усмирить свою гордыню и позвонить ему? Может быть, и он думает о том же? Да, он слишком горд и упрям. Возможно, он устроил скандал в порыве ярости, а затем, успокоившись, передумал?

Внезапно Паоле очень захотелось поговорить с Мэттом. Сказать, что жалеет об их размолвке, о причиненной друг другу боли. Лучшего времени не найти. Канун Нового года время начать все сначала.

Она подняла трубку телефона. В Хьюстоне было всего шесть часов. Она набрала знакомый номер и стала ждать. Сердце стучало все сильнее. Что, если он охладел к ней? Что, если не захочет даже разговаривать? Преодолей, уговаривала она себя, переступи через свою гордыню. Да, в чем-то она похожа на свою мать. Но волнения оказались напрасными. Длинные гудки. Она положила трубку. Его не было дома.

В конце концов, чего она ждала? Был канун праздника. Он ушел на вечеринку или еще куда-нибудь и скорее всего с какой-нибудь женщиной, с какой-нибудь первой попавшейся женщиной. С какой-нибудь блондинкой — может быть, с той, которая только и ждет, чтобы он ее позвал. У нее же впереди блистательная карьера. Возможно, Мэтт с его консерватизмом и упрямством только мешал бы ей. Так что все сложилось к лучшему.

Сотый раз за этот вечер. Мэтт раскаивался, что пришел сюда. Человек должен встречать Новый год с кем-то, кого он любит, или один, угрюмо думал он. Но Рори настоял, и теперь Мэтт был здесь, лишь бы не сидеть дома.

— Мэтт, — обратилась к нему Сара, — ты мог хотя бы постараться изобразить, будто отлично проводишь время. — В глубине ее голубых глаз мерцала усмешка.

— Извини, Сара. Я не знаю, что со мной, происходит в последнее время. У меня нет желания веселиться.

— Все нормально. Не волнуйся, — усмехнулась она. — Давай потанцуем. Это же Новый год. — Она взяла его за руку, вытаскивая на середину комнаты, которую Рори превратил в танцплощадку. — Хорошая вечеринка? — спросила она.

— Да, — вяло согласился Мэтт. Он был совсем не в настроении. Эти последние дни не развеяли грусти. Он обнял Сару, они медленно закружились под спокойную музыку.

Прошло десять дней с тех пор, как он ушел из дома Паолы, десять дней с тех пор, как он видел ее последний раз.