Но ему не понравился ее тон, покорный и официальный. Он хотел, чтобы вернулась другая Амелия, – та, которая была с ним, склоняясь над старым пыльным атласом, и чьи глаза светились новым знанием. Та, которая смеялась с Гарри Глэддишем, поддразнивая его. Забавно. Он никогда не думал, что будет высоко ценить готовность жены дразнить его, но сейчас так и было.

Он не хотел быть вознесенным на пьедестал. Только не ею.

— Вы уверены? – спросил он, чувствуя, как растет его интерес. – Вы бледны.

— Я всего лишь правильно пользуюсь шляпкой, — ответила она. – То же самое Вы могли бы сказать и Вашей бабушке.

Они улыбнулись друг другу, и Томас повернулся, чтобы поздороваться с ее отцом.

— Лорд Кроуленд. Простите мне мою невнимательность. Чем могу служить?

Лорд Кроуленд не дал себе труда быть вежливым или хотя бы ответить на приветствие.

— Моему терпению пришел конец, Уиндхем, — резко сказал он.

Томас взглянул на Амелию, ища объяснений, но она не смотрела в его сторону.

— Боюсь, что не понимаю, о чем речь, — проговорил Томас.

— Амелия рассказала мне, что Вы уезжаете в Ирландию.

Амелия знала, что он собирается в Ирландию? Он удивленно моргнул. Вот это новости!

— Я подслушала Ваш разговор с Грейс, — страдальчески выдавила она. – Я не нарочно. Простите. Я не должна была ничего говорить. Я не знала, что отец так рассердится.

— Мы ждали достаточно, — бушевал Кроуленд. – Вы держали мою дочь, связанную обязательством, много лет, и теперь, когда мы решили, что Вы, наконец, соизволите назначить дату, я узнаю, что Вы бежите из страны!

— Я намерен вернуться.

Лицо Кроуленда покраснело. Очевидно, сухое остроумие не лучшая идея.

— И каковы же Ваши намерения, сэр? – Рявкнул он.

Томас медленно и глубоко втянул носом воздух, заставляя себя сохранять спокойствие.

— Мои намерения, — повторил он.

До какой черты должен дойти человек, чтобы решить, что с него хватит? Особенно если он изо всех сил старался быть вежливым и поступать правильно? Он обдумал события последних дней. Так или иначе, он считал, что неплохо справлялся. Он никого не убил, хотя, видит Бог, ему этого хотелось.

— Мои намерения, — снова произнес Томас. Его рука сжалась в кулак, и это был единственный внешний признак его состояния.

— Относительно моей дочери.

Все, хватит. Томас одарил лорда Кроуленда ледяным взглядом.

— У меня нет никаких намерений относительно чего бы то ни было Вашего.

Амелия задохнулась, и он должен был почувствовать раскаяние, но не почувствовал ничего. За последнюю неделю его напрягали, избивали, толкали, принуждали – он думал, что уже должен был сломаться. Еще один маленький удар, и он…

— Леди Амелия – послышался новый, высокий и неприятный голос. – Я и не знал, что Вы почтили нас своим великолепным присутствием.

Одли. Разумеется, он был здесь. Томас засмеялся.

Кроуленд наблюдал за ним с растущим отвращением. За Томасом, не за Одли, который только что вернулся с прогулки верхом, взъерошенный и похожий на разбойника. По крайней мере, так думал Томас. Он понять не мог, что леди находят в этом мужчине.

— Э–э, отец, — торопливо проговорила Амелия, — позволь представить тебе мистера Одли. Он гостит в Белгрейве. Мы познакомились, когда я навещала Грейс.

— А где Грейс? – громко спросил Томас.

Все были в сборе, и ее отсутствие здесь казалось неправильным.

— Она внизу, в большом зале, — ответил Одли, с любопытством глядя на него. – Я как раз шел…

— Уверен, так и было, — перебил Томас. Он снова повернулся к лорду Кроуленду.