Да будут светила на тверди небесной [для освещения земли и] для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов.

Ищи того, кто сотворил Плеяды и Орион.

I. Восхождение Ориона.

Было начало ноября 1983 года, и, как всегда, в это время года ночное небо Саудовской Аравии было кристально чистым. Для иностранцев в Эр-Рияде начался сезон пикников в золотых дюнах, расположенных приблизительно в двадцати километрах от широко раскинувшихся западных пригородов этого спокойного города.

Моя жена Мишель упаковала обычный набор: безалкогольное пиво, много питьевой воды, провизию и спальные мешки. Наша четырехлетняя дочь Кандис была уже опытным путешественником. К нам присоединились две другие пары с детьми. Мы собирались выбрать себе место на высокой дюне, чтобы дети могли играть на чистом золотистом песке, пока родители расслабляются за шашлыком с горячим кофе. Нам всем хотелось отрешиться на время от тяжелой работы и покинуть слишком серьезный Эр-Рияд с его тяжелой атмосферой строгого исламского общества. Ночь в дюнах может оказаться прекрасной. Сразу после великолепного спектакля захода солнца стало темно, и над нами раскинулось небо, усеянное звездами, до которых, казалось, можно было дотянуться рукой. Лежа в спальном мешке, я считал звезды, пока не уснул.

Проснулся я почему-то в час ночи, возможно, подсознательно. Я оглянулся, не сразу поняв, где я есть. Высоко в южном небе изогнулась дугой, почти точно отметив для нас небесный экватор, сверкающая полоса света, блистающая на бархате черного космоса. Это был Млечный Путь, и выглядел он великой небесной рекой. На западном «берегу» расплескались великолепные звезды, выделяющиеся своей яркостью. Я сразу распознал созвездие Ориона и начал будить своего друга Жана-Пьера, который, как и я, интересовался астрономией, а его страсть к парусному спорту требовала знания звездной навигации. Молча он подошел со мной к краю дюны. Глядя на очень яркую звезду, восходящую над горизонтом, он начал посвящать меня в тайны астрономической навигации. «Знаешь ли ты, — спросил он, — как найти точку восхода Сириуса, после того как поднялся Орион?» Я пожал плечами, поскольку не имел об этом представления. «Прежде всего, — продолжал он, указывая в направлении «берега реки», — ты должен найти три звезды Пояса Ориона. Они образуют ряд, и ты продлеваешь его ось до горизонта, когда звезды Пояса поднимутся приблизительно на двадцать градусов — то есть на высоту раскрытой ладони, удаленной от глаз на длину руки. За ними взойдет Орион в той точке на горизонте, на которую они указывают». Теперь он показал на яркую звезду у горизонта, которая, как мы оба знали, была Сириусом. Затем, как бы в примечание, он добавил: «Вообще-то три звезды Пояса Ориона не лежат точно по одной оси. Если ты внимательно вглядишься, то увидишь, что самая маленькая из них — та, что сверху, — слегка отклонилась к востоку, и ось расположена с уклоном в юго-западном направлении относительно оси Млечного Пути. Заметь также, как…» В этот момент я его прервал. Он с недоумением смотрел на меня, когда я начал цитировать слова из Текстов пирамид, которые столь хорошо помнил: «Дуат взял руку фараона там, где Орион…» (ТП 1717). «О, Осирис-фараон… Приди к Реке… пусть лестницу в Дуат тебе воздвигнут, где Орион…» (ТП 1717). К этому моменту уже все проснулись и присоединились к нам. «Je tiens l’affaire!» — возбужденно воскликнул я. Я намеренно сказал фразу, произнесенную Шампольоном, когда он понял, что раскрыл тайны египетской иероглифической письменности, и надеялся, что кто-нибудь в группе друзей, с которыми я обсуждал загадку аэрофотоснимка Гизе, догадаются, о чем идет речь. По их озадаченным лицам было видно, что никто меня не понял.