|
), он отмечает крупный курганный некрополь, называемый в народе «Сто могил». «Число множества невысоких холмов достигает 200–300, различных по ширине, высоте и форме, — пишет Ф. де Воллан. — Чаще всего встречается коническая или конусообразная форма высотой от 7 до 24 и 28 футов». Казалось бы, что еще требуется от военного топографа? Дал описание местности и достаточно! Но образованный голландец не может безразлично пройти мимо этих удивительных сооружений и продолжает: «Эти холмики в точности схожи с теми одинокими холмами, что в большом количестве встречаются в степи. Такие холмики можно увидеть повсюду (у русских их называют «курганы», а также «могилы»): по всей европейской части татарской степи и в самых диких вересковых ландах Вестфалии, вдоль границ Провинций Голландской республики и в Арденнах — совершенно такой же формы. Известно, что эти холмы есть не что иное, как памятники древних кочевых народов, проживавших и бытовавших здесь и заполонивших затем населенную Европу в 5-м и 6-м веках».
Хотя Ф. де Воллан и оговаривает, что его задачей «не является толкование истории этой Провинции», но все же дает поразительно точную характеристику данным памятникам и неожиданно проявляет глубокие познания местной истории: «Что до холмов или курганов, давших название этому месту, то никто не оспаривает, что они являются сооружениями более современными и созданы какой-нибудь многочисленной ордой скифов или готов, которые, возможно, и стали разрушителями города. Таким образом, эти холмы, по-видимому, являются надгробными памятниками». И это написано в конце XVIII века, когда еще десятилетия спустя многие титулованные ученые-историки не сомневались, что курганы — это «мнимые могилы» или «своего рода наблюдательные вышки»! Эрудиция и кругозор военного инженера поражают. Действительно, в лице Франца де Воллана Россия приобрела уникального специалиста, столь много сделавшего для ее развития. Но он не ограничился лишь описанием южнорусских древностей. В 1795 году произошло событие, которое позволяет считать, что честь открытия первого археологического памятника в Нижнем Поднестровье принадлежит именно ему. При строительстве одного из укреплений новой русской крепости Овидиополь (бывшего турецкого Аджидера) на Днестровском лимане солдаты случайно наткнулись на древнюю могилу в каменном ящике. В нем находились две целые амфоры и другие изделия. Прекрасно знавший античную историю, Франц Павлович посчитал ее гробницей римского поэта Овидия. О сенсационной находке на Днестре сразу же оповестили мир парижские газеты, о ней узнали в Петербурге и Лондоне. Разумеется, это была ошибка. Впоследствии выяснилось, что данное захоронение действительно было античным. Судя по сохранившемуся рисунку гробницы, она относилась к IV–III векам до нашей эры, то есть была завершена приблизительно за четыре века до рождения поэта-изгнанника.
Однако сама эта история весьма показательна. Сколько подобных гробниц и других археологических памятников было разрушено военными (да и не только ими) за 200 лет освоения и развития края? Можно лишь предположить, что не одна сотня. Но мало кто об этом знает! В книге английского путешественника Кларка, например, имеются лишь скудные сведения о том, что в это же время начальник инженеров генерал Вандервейде в Тамани раскопал крупный курган у другого античного города — Фанагории. В нем оказался каменный склеп, в котором, судя по найденным вещам, был погребен очень знатный человек. Однако солдаты украли все, что сочли ценным, а остальное — просто уничтожили. Генералу был отдан лишь украшенный рубинами массивный золотой браслет с изображениями змеиных голов на концах. Достойными находками в то время считались только драгоценности, о которых не всегда спешили сообщать в столицу. |
