Снова прилег на кушетку король, смотрит в потолок, вслух размышляет:

— А в образе твоем нам ангел-хранитель явился. Большой Билл атомной бомбой на нас замахнулся. Думали мы, что вторую Хиросиму устроят, а тут вдруг на горизонте в Персидском заливе волшебный корабль по волнам летит. Прижал хвост кичливый адмирал Джагарян. А потом и сгинул из наших пределов. Опять за нас Аллах заступился. Аллах и — русский народ.

Король поднялся и тряхнул шапкой черных волос.

— И голову мне поправил посланец российской стороны. А теперь, Митя, пойдем пообедаем и займемся поиском Марии.

Мария по характеру — большая проказница. Часу не могла сидеть на месте. И такая уж тяга у нее была ко всему новому, и такая ненасытная жажда впечатлений!..

Бывают среди русских такие характеры! Их не измеришь общей мерой, не выстроишь в линию их поступки; они как гейзеры в предгорьях Машука: плещут, плещут малыми брызгами, а то вдруг вздыбят из-под земли фонтан горячего пара и кипящей воды. Отбежать не успеешь — опалят докрасна, до боли.

Непредсказуема и Мария. Ждет-пождет своего Митю, а он всю ночь колдует над компьютером, вершит суд над нечистой силой, а днем спит как сурок.

Уж как подвел и напугал их однажды Саид, а и то не боится с ним кататься в машине.

— Ну, садитесь, покажу вам город.

Катю не зовет — робеет. А Мария… Странный она человек, эта женщина! — думает Саид. — Какой важный сан имеет, а игрива и проста, как ребенок.

— Садитесь! — кричит он Маше, вышедшей на крыльцо. — В зоопарк поедем.

Села Мария. Поехали.

В зоопарке двух друзей из России увидели. Подступились к Марии, вопросы задают:

— Не понимаем твоего подопечного! — вскинулся Гальюновский. — На крейсере на нас чертовщину наслал — едва отдышались мы, а тут нет бы извиниться, он даже и принять нас не хочет. Повлияли бы вы на него. У нас планы есть, обсудить бы надо.

Гусь гудел:

— Зря нос воротит. Не плюй в колодец, пригодится воды напиться. Вы-то ведь знаете: я войну в Чечне остановил. Меня весь народ знает! А что до слухов, что я нерусский — чепуха всё это!

Он еще не терял надежды стать президентом.

Подошли к клетке льва. Тот устало и с нескрываемым презрением смотрел на зевак. Гальюновский, скаля зубы, дразнил зверя. Лев смотрел на него с минуту, потом стал медленно разворачиваться. И в тот момент, когда Гальюновский в очередной раз рыкнул и язык показал, лев выпустил в него энергичную струю. Гальюновский поперхнулся, отскочил от клетки. Саид и Гусь от неожиданности замерли, а Маша, преодолев шок первых секунд, громко расхохоталась и свалилась на скамью. Смеялась она упоенно и искренне, до коликов и до потери сознания — невольно заражала других.

Придя в себя, Маша сказала:

— Знал ведь, в кого целиться!..

— Ваши намеки, мадам!.. Шутки мужицкие!..

Но Маша его не слушала. Вновь зашлась гомерическим смехом. Потянула за рукав Саида:

— Поедем.

И они пошли к выходу, где их ждала машина.

Выкатили на главную магистраль и хотели свернуть к универмагу. У Саида зазвонил телефон. Маша слышала голос в трубке:

— Приезжай. У входа вас встретит человек.

«Вас?.. Кого имеют в виду?..» — подумала Маша. Саид прибавил скорость, и через минуту они остановились.

У подъезда трехэтажного особняка над входными дверями вывеска: «Банк Интернейшнл».

— Зайдем, я возьму деньги.

Маша, ничего не подозревая, вошла в банк.