Однако Рязанский подумать не мог, что Евгений за каких-то два года станет магом четвёртого круга. А в этом ему сомневаться не приходилось — он сам скрывал свою силу и прекрасно чувствовал, когда кто-то делал то же самое.

Ко всему прочему, княжич Львовых очень умело управлялся со сложными заклинаниями. Это проявлялось в дуэлях между другими студентами, и в целом на тренировках. В этом плане он явно ничем не уступал главе студсовета.

В какой-то момент Гиневард поймал себя на мысли, что в серьёзном сражении один на один против Евгения он мог не победить. Да, в ближнем бою Львов определённо уступал, однако он имел за спиной огромный арсенал заклинаний.

Настолько огромный, что даже талантливому магу было бы очень тяжело выучить всю эту магию. А боевой опыт помогал ему очень вариативно её использовать.

Другими словами, Евгений в глазах Гиневарда стал достойным противником. Сражайся они в полную силу на турнире, и их битва стала бы легендарной в стенах Академии. Из-за этого парень стал считать, что Евгения ему послала сама судьба.

На третьем курсе, уже будучи магом четвёртого круга, он стал зазнаваться, считая, что сильнее него никого не найдётся. Однако появление его теперь уже друга в Академии напомнило, что всегда может найтись кто-то сильнее, и что нет предела совершенству. Отсюда в душе Рязанского пробуждался сопернический дух.

Эта тренировка в Сибири была лишь частью его углублённой подготовки. Наставник покинул его на ближайший месяц и наказал тренировать все свои навыки, включая выживаемость. И в этом плане местная тайга справлялась очень хорошо.

Ловушек как таковых в лесу не было. Зато была местная фауна, которая часто норовила его убить. Причём Гиневард не мог понять — это его род намеренно сюда завёз самых свирепых хищников и натаскивал их на такую агрессию или местные звери просто были не рады его видеть?

Например, в первый же день тренировки ночью его пыталась загрызть стая волков. Рязанского это немало удивило, поскольку он знал, что эти животные стараются избегать людей. На второй день его попытался забодать олень. На третий он умудрился наткнуться на бурую медведицу.

Последнюю он, к слову, не стал убивать, а только прогнал. В конце концов, медведица лишь защищала своё потомство. Хватило лишь отпугнуть зверя, чтобы та не подумал его преследовать.

Одним словом, жизнь в сибирской тайге была непростой. Приходилось спать на деревьях, охотиться, искать ручьи с водой, тренироваться, да и в целом много чем заниматься. Правда, вот чего не ожидал Гиневард, так того, что кто-то захочет приблизиться к его костру.

За несколько дней Рязанский окончательно убедился в том, что огонь отпугивает всю местную фауну. Однако чтобы животное, да ещё чтобы так бесцеремонно подкрадывалась к нему со спины? Такое с ним случалось в первый раз. И подобное настораживало.

Подняв палку, на которой он жарил зайца, и, положив её на землю, он спокойно встал и взялся рукой за рукоять оружия, готовый обнажить его в любой момент. По рыку зверя Гиневард понял, что это должен быть амурский тигр.

Парень стоял, так и не оборачиваясь к таинственному зверю, который уже даже не старался скрыть своего присутствия. В ответ он стал прогонять ману по энергетическим каналам, усиливая тело, и одновременно с этим высвобождать её наружу, чтобы припугнуть тигра.

Только вот зверь остановился лишь на миг, чтобы затем в несколько прыжков оказаться возле Гиневарда.

— Значит, ты выбрал смерть, — сухо сказал Гиневард и за одно движение обнажил один из кинжалов, после чего, не сходя с места, угадав момент, развернулся на сто восемьдесят градусов и взмахнул лезвием в сторону летящего тигра.

Лезвие, как и ожидалось, попало точно в шею. Только отчего-то звука рассекаемой плоти парень не услышал.