– Нужно сообщить теще.

– Сообщим и теще, и всем родным.

– Вадим, а можно я тоже буду на похоронах?

– Зачем? – удивился он.

– Я любила этого человека.

– И в качестве кого ты собралась там быть?

– Не знаю, в качестве знакомой.

– Нет, Маша. Там будут его родственники, друзья, а ты ему кто? Ты ему никто! Тем более что после похорон мы все поедем в ресторан. Там его будут поминать нормальные, здоровые люди. Неужели ты собралась есть и пить вместе со всеми? Вдумайся! Ведь никто не захочет сидеть со спидоноской за одним столом. Моим пацанам это западло. Не надо превращать похороны в балаган. Я не знаю, что ты к Илье чувствовала, но он к тебе особых чувств не испытывал, поверь, это я тебе как мужик говорю. Мужчина, который любит женщину, никогда не будет подкладывать ее под других самцов. Даже не обязательно, чтобы он любил, ну пусть хотя бы дорожил. Я человек при понятиях и тоже кое в чем соображаю. У Ильи по отношению к тебе никаких чувств не было. Он использовал тебя, и все. Так что приводи себя в порядок и не строй никаких иллюзий.

Я упала на пол и стала громко рыдать. Вадим присел на корточки и потряс меня за плечо.

– Машка, прекрати немедленно! Я сказал тебе правду. Я же не виноват, что ты такая дура: даже не смотришь, кому трахаться даешь. Кого ты любила? Человека, который тебя заразил спидом и бросил на произвол судьбы?! Ты что, слепая? Протри глаза, идиотка, и не реви.

– Я не верю. Он любил меня по-своему! – прокричала я. – Он сам сказал мне это перед смертью.

– Нельзя так любить! Это не любовь. Не бывает любви ни по-твоему, ни по-моему! Любовь либо есть, либо ее нет! А перед смертью ко всем приходит раскаяние, даже к отъявленным подонкам и убийцам. Встань, я терпеть не могу, когда бабы плачут. У меня аллергия на женскую истерику.

Я поднялась, вытерла слезы и посмотрела на Вадима.

– Вадим, он мне что-то хотел сказать, но не успел. Умер. Он хотел меня подставить и посадить в тюрьму. Ты не знаешь, каким образом? Еще он сказал, что меня кто-то может найти и тогда мне конец. Кого он имел в виду?

Вадим пожал плечами и посмотрел на часы.

– Не знаю. У него в последнее время наблюдалось слабоумие. Человек к концу жизни несет всякую галиматью. Скорее всего, у него крыша поехала. Не обращай внимания. Спид поражает не только организм, но и мозг. Ты сама, когда помирать будешь, это почувствуешь. Ладно, мне пора. Сейчас столько суеты прибавилось с этими похоронами. Ты можешь через недельку на могилу съездить, если будет желание. А сейчас отдыхай, приводи себя в порядок. Через пару дней тебе на работу. Фотографию клиента я тебе завтра принесу.

– У меня деньги закончились.

– Ты что, совсем сдурела?! Где деньги, которые я тебе давал за работу?

– Я маме памятник заказала.

– Ты, подруга, давай экономь. Нечего так транжирить. Эти деньги тебе бы больше пригодились, чем твоей маме. Зачем ей на том свете памятник?

– Ты сказал, что я могу потратить эти деньги по своему усмотрению. Вот я их потратила так, как посчитала нужным.

Вадим достал стодолларовую купюру и протянул мне.

– Держи. С аванса вычту. Это моя сотка. Не забывай, что я плачу за твое лечение. Теперь будешь получать немного меньше, чем раньше. Больно твое лечение дорогое. Придется вычитать из зарплаты Шмотки у тебя есть, спиртное есть, так что деньги рассчитывай. Мы и так тебя балуем.

Вадим ушел, громко хлопнув дверью. Я умылась, привела себя в порядок и вышла из дому. Мне хотелось сесть за руль и куда-нибудь уехать. Находиться там, где несколько часов назад умер Илья, было очень тяжело. Остановившись на набережной у Киевского вокзала, я поставила машину на сигнализацию и подошла к рыбакам.