– Учтите, я медик, а не какая-нибудь проститутка с Тверской. Работаю в больнице, так что не забудьте вымыть руки, перед тем как брать у меня кровь.

Врач криво усмехнулся и быстро открыл пакет с одноразовым шприцом.

– Скажите, пожалуйста, какие мы нежные! К вашему сведению, я всегда мою руки, перед тем как брать анализы. Мне без разницы, какой клиент передо мной находится. Будь вы путаной, специализирующейся на садомазохистском сексе, будь вы дамой из Госдумы – мне все равно. Я давал клятву Гиппократа и обязан лечить больных. Только вы, девушка, судя по всему, трудитесь в государственной больнице, а я – нет. Жизнь очень короткая, поэтому мне как-то не хочется гнуть спину за гроши. Хочется получать от жизни кайф, а не кормить государство за свой счет.

– Извините, я не хотела вас обидеть, – сказала я и отвернулась в сторону, чтобы не видеть, как игла пронзает мою кожу.

Сдав анализ, мы пошли к машине. Илья поставил первую попавшуюся кассету и нервно закурил.

– Ну что ты, Машка, взъелась! Здесь хоть анонимно все делают, а в другом месте в случае плохого результата по головке не погладят. Опозорят так, что умереть захочется гораздо раньше, чем спид заберет. А тут спокойно. Никому нет никакого дела. Если болен – лечись. Были бы бабки! Ты ведь заметила, что у тебя даже фамилию никто не спросил. Проститутки сюда толпами ходят. Этот врач им как отец родной. Он их и штопает, и шкрябает, и анализы берет. Чудо-мастер на все руки.

– Я так и поняла. Очень неприятный тип.

– Это почему?

– На мясника похож. Ему бы мясо в мясной лавке разделывать, а не людей лечить.

– Он и есть мясник. Только режет не скотину, а живых людей. Хотя проститутки бывают хуже любой скотины. Я никогда им не плачу. Мне всегда бесплатно дают. По любви.

Услышав последние слова, я не выдержала и дала Илье хорошую пощечину. Он вздрогнул, погладил покрасневшую щеку и тихо сказал:

– Извини.

Я промолчала.

– Машка, – обратился ко мне Илья через несколько минут, – ты давай завязывай меня лупить. Ухо разбила, по головке несколько раз стукнула. Не забывай, что у меня сейчас иммунная система слабая. Сдохну раньше времени, и все. А мне, между прочим, еще пожить хочется. Тебя любить.

– Что? – не поверила я своим ушам.

– Я говорю, что люблю тебя. Может, совсем не так, как тебе хочется, но по-другому я не умею. Я стараюсь, Маша, поверь.

Я почувствовала бесконечный прилив блаженства и на минуту забыла о своей болезни. Затем растерялась и испуганно спросила:

– Илья, ты это серьезно? Серьезнее не бывает.

– Тогда почему ты не сказал мне правду?

– Какую?

– О том, что живешь с женой и ребенком.

– Наверное, потому, что не хотел тебя потерять. Ты бы сбежала от меня в самый первый день, если бы узнала, что у меня есть жена и ребенок. Теперь у меня их нет. Галка забрала Саньку и укатила к своим родителям в Крым. К телефону подходить не хочет. Она ведь тоже заразу подхватила. Дура, в Крыму нет таких препаратов, как в Москве. Там она долго не выживет. Я ей пытался что-нибудь из лекарств переслать, но она даже не хочет сходить на почту, чтобы получить посылку. Все обратно возвращается. Сашку проверяли. С ним, слава Богу, все в порядке. Один раз я им звонил, да на тещу нарвался. Она мне таких гадостей наговорила, что вспоминать тошно. Сказала, чтобы я свои лекарства сам глотал, а Галка на днях уезжает в Штаты. У нее там сестра. Будет лечиться в Америке. В принципе проблем у нее с деньгами нет, только от спида и там не вылечат. Не лечится он, падла.

Илья задумался, а я, поправив волосы, тихо спросила:

– Плохо тебе без нее?

– Без кого?

– Без жены.