Она тогда вовсе не хотела, чтобы было проще. Скорее наоборот, если добиваться своего и доказывать собственную точку зрения. Единственное, что она сделала, — это обрезала до плеч волосы, и только ради того, чтобы коса не привлекала к ней лишнего внимания. Кейси вообще не терпела быть в центре внимания.

Мужская одежда, которую она носила, была удобнее для верховой езды, а именно так Кейси совершала большинство своих путешествий. Плотное шерстяное пончо вводило в обман, скрывая выпуклости и изгибы фигуры. Кейси почти не снимала его. Пончо, широкое спереди, легче было откинуть в сторону, чтобы достать оружие.

Она была высокого роста, и люди принимали ее за юношу. Она не видела необходимости выводить кого бы то ни было из этого заблуждения. В городах это избавляло Кейси от всяких приставаний. Ее пленники не считали, что имеют перед ней преимущество. Как ни забавно, но преступники явно предпочитали, чтобы их задержал парнишка — не дай Бог, женщина. Мужчины вообще не желали воспринимать женщин всерьез.

Если бы ее спросили, Кейси ответила бы честно. В конце концов она никого не старалась обмануть, а лишь позволяла судить по первому впечатлению. И если никто не старался подойти к ней поближе — может, тогда любопытные и заметили бы то, чего не замечали издали, — стало быть, никакого злого умысла не было. И то, что от нее попахивало, было весьма кстати.

Чтобы добыть еду, она должна была охотиться, а животные хорошо улавливают запах человека. Маскировать свой запах она научилась у отца. Бывало, могла подобраться к добыче так близко, что та не чуяла опасности, и это было особенно важно, когда Кейси не хотела, чтобы кто-то услышал выстрелы.

Именно поэтому Кейси не стирала одежду, пока не попадала в город дольше чем на день, хотя сама мылась при любой возможности. Как раз теперь, она это знала, от нее сильно воняло: намокнув, пончо испускало дикое зловоние, а несколько дней назад она попала под сильный ливень.

Но ничто бы не огорчало Кейси, если бы не попутчики: они попадались то и дело, и в особенное замешательство она пришла, когда Демьен Ратледж Третий появился в. ее лагере.

Она еще не встречала человека, который так привлек бы ее внимание, как этот пришелец с востока. Он казался необычным, такой большой и так нарядно, по-городскому одетый да к тому же еще очень красивый — просто черт знает до чего красивый! Широкие скулы и твердо очерченный овал придавали его лицу особую мужественность, подчеркнутую четкими линиями носа и губ. Глаза серые и такие проницательные, что Кейси несколько раз почти теряла дар речи при мысли, как бы он ее не разгадал.

Он сбивал ее с толку легко и просто. Она ловила себя на том, что глазеет на него без всякой причины — просто потому, что это ей приятно. Он пробуждал в ней непонятное чувство, которое ей не нравилось. Несколько раз у нее даже возникало нелепое желание приукраситься, чтобы Демьен увидел ее такой, какая она на самом деле, однако это было бы совсем уж по-дурацки. Он отправится своей дорогой, как только они доберутся до Коффивилла, — и слава Богу! Никакие увлечения ей не нужны.

Кейси все устроила как нельзя лучше. Сначала она корила себя за то, что оставила родной дом тайком: после ссоры с отцом от злости даже записки родителям не написала, ничего не объяснила. Просто ушла не попрощавшись, слиняла ночью, точнее говоря.

Правда, она каждые несколько недель отправляла матери телеграмму, сообщая, что у нее все отлично. Она не хотела, чтобы родители беспокоились о ней, но понимала, что они все равно беспокоятся. И тем не менее возвращаться домой не собиралась, пока не добьется своего.

Чендос сам поступил так — доказал Флетчеру, что может самостоятельно добиться того же, что и отец, и стал владельцем преуспевающего ранчо.