– Ну что ж, – пожал плечами отец, – это твоё решение.

– Наверное, надо тебя поздравить, сынок, – сказала мама и обняла его.

Семилетняя же Вика вцепилась в родителей мёртвой хваткой:

– Серёжа крестился! И я хочу! Крестите меня скорее!

Она была так настойчива, что родители пошли в ближайшую церковь Усекновения главы Иоанна Крестителя, всё узнали, и через две недели девочка также была крещена.

Честно говоря, она не часто и не серьезно задумывалась о вере. И только здесь, на острове, поняла: то, что с ней произошло – настоящее чудо! Не совпадение, не удача, не везение… Чудо и откровение, которое она ещё должна понять… Она стояла, глядя в сияющую ночь и, больше не зная других молитв, неумело, своими словами благодарила Спасителя.

Потом она легла спать и, почти мгновенно засыпая, почему-то подумала: «А Тони, наверное, протестант…»

«Как воробьи!» – подумала девушка, вспомнив большие тополя напротив окон своей квартиры: там летними утрами также собирались стайки неугомонных чирикающих сереньких птиц. Ностальгическое воспоминание почему-то не навеяло на неё грусть, и через минуту она даже задумалась: «Почему?» Утро, конечно, прекрасное, вид из окна – сказочный, рокот океана умиротворяющий, медлительный… Но нет, не это… Не только это… Да, Тони! Конечно Тони…

Она улыбнулась, подумав, что ей так легко, радостно. Да она просто счастлива, несмотря на все обстоятельства! Но ведь она не влюблена в Тони – Виктория совершенно отчётливо это осознавала. Ей ли не знать состояние влюблённости! Она была ужасно влюбчивой. Поначалу, лет в восемнадцать, когда поняла это, даже испугалась. Ведь влюблялась просто мгновенно, с первого взгляда, первой переброшенной фразы, первой ответной улыбки… Но очень скоро выяснилось и другое: так же быстро Вика и разочаровывалась в своих кавалерах. Это внесло успокоение и гармонию в её душу. И всё же она знала, что испытывает при влюблённости. Лихорадочное возбуждение – приливы восторга и тревоги, умиления и отчаяния. Постоянные мысли о «нём» не дают толком заниматься делом, всё время ждёшь: вот-вот он позвонит или придёт, совершенно невозможно ничего планировать. И диалог – нескончаемый мысленный диалог с ним… Может быть, у других девчонок всё по-другому, но у неё каждый раз происходило именно так. Хорошо, что это ненормальное состояние тянулось, обычно, не долго…

О Тони она не думала постоянно. Засыпая, уходила мыслями к родителям, к брату, к погибшему самолёту и людям. Просыпаясь, сразу окуналась в звуки, в природу – вот так, как сейчас. Всё остальное время Тони был рядом, но так же рядом был океан, деревья, птицы, солнце, песок… Она и спутника своего воспринимала, как неотъемлемую часть острова. Неотъемлемую, но всё-таки главную: с ним было спокойно, надёжно, светло. Именно с ним ассоциировалась вера в спасение. Ещё в один из первых дней она подумала о Тони, как о брате. Да, чувство было похожее… И всё же не совсем такое. Когда Виктория поворачивала голову, видела взгляд молодого человека, его весёлую улыбку, когда они перебрасывались фразами, понимая друг друга с полуслова – у неё в груди – а, может быть, в сердце? – загорался огонёк, который так приятно грел… Такого ощущения она не знала раньше.

Но где же он? И опять, как в то утро, когда она только очнулась, вышла на веранду и подумала о