Говоря так, он пришел домой, взял свой корой, закупил вина и прочих припасов, осветил комнату, провел этот вечер, как и прежние, в угощении себя и в пении.

Между тем как Юсуф работал за своим столом, халиф желал проведать о действии второю указа.

— Джаффар, — сказал он, — хотелось бы знать, удалось ли мне уложить этого пьяницу в постель с голодны л желудком. Посетим-ка его.

— Во имя Аллаха, халиф, — отвечал Джаффар, — оставьте все шутки с этим пьяницей Аллах освободил нас из рук его, но что будет с нами, если он голоден и з отчаянья?

— Твоя мудрость никогда не уменьшится, — сказал халиф, — твои слова самой истины, и, несмотря на то, р. все-таки хочу еще раз видеть этого безумца

Джаффар не смел противоречить, он велел принести платья, и опять отравился с халифом и Мезруром. Снопа изумились они, увидав дом освещенным, как и прежде; н когда ветер распахнул одну из занавесок, они заметили на стене тень Юсуфа: борода его от сильного движения челюстей заметно шевелилась, в руке держал он чарку вина.

— Кто там? — закричал Юсуф, когда Джаффар, по повелению халифа, постучал в двери.

— Ваши друзья, дорогой Юсуф; ваши друзья муссульские купцы. Да будет мир над домом вашим!

— Что до меня, то не желаю вам ни мира, ни счастья, стаоые совы! — отвечал Юсуф, выйдя на террасу. — Клянусь Аллахом, если вы сейчас же не уберетесь от меня, то я сойду к вам с дубиной.

— Но, дружище, — воскликнул Джаффар, — нам нужно сказать только два слова!

— Так скорее говорите их, потому что никогда нога ваша не будет в моем доме, злосчастные, разорившие всех водоносов и банщиков.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил халиф — Мы вас не понимаем.

— Как! — отвечал Юсуф — Разве вы ничего не знаете о сегодняшнем указе?

— Господин! Сегодня мы были так заняты сортировкой товаров, что не имели вовсе времени выйти ни на шаг и потому ни о чем, случившемся в Багдаде, не знаем.

— Ну, так войдите же, вы должны узнать все. Но теперь же клянитесь именем пророка, что вы не будете ничего предполагать, потому что все, что вы ни предполагали, сбылось, словно было вырезано на рубиновой печати Соломона.

Условия были приняты, и халиф со своими спутниками был впущен. Все было внутри в том же порядке, как и вчера.

Когда они угечиоь в yглу, Юсуф начал:

— Итак, почтенные гости, вы ничего не знаете, что случилось сегодня; ничего не знаете о том, что выдумала пустая голова халифа?

Гарун и визирь едва могли удержаться от смеха, они сделали головами отрицательный жест.

— Халиф, — продолжал Юсуф, — с его дрянной бородой и еще худшим умишкой, издал указ на три дня запереть бани; этой жестокостью брошен был я снова в море нужды. Но провидение ласково подало мне руку помощи, кинуло под ноги несколько драхм, и я, назло халифу, который походил более на злого духа, нежели на правоверного, все-таки добыл себе ужин.

— Нишаллах! — сказал про себя халиф. — Но погоди же, рано ли, поздно ли, я с тобой поквитаюсь

Юсуф несколько раз наполнял свою чарку, и между тем с отменным удовольствием рассказывал происшествия дня

— Я — Юсуф, и моя надежда на Бога. Хочу до смерти служить при кади и завтра же начну.

— Но, — сказал Джаффар, — положим…

— Что? Положим?.. Клянусь бородой пророка, что если ты осмелишься в моем присутствии еще раз предполагать, то я превращу в студень твое толстое тело! — закричал Юсуф и схватился на палку.