Я отнес это письмо дону Пересу; у него в это время был и дон Флорес: они не скрывали друг от друга ничего. Он распечатал письмо, и, казалось, был удивлен его содержанием.

— Кто разгадает женщин! — воскликнул он. — Прочитай, Флорес, эту записку и скажи, что ты об этом думаешь.

— Что думаю? — отвечал Флорес — Что мне нравится ее ум. Иная женщина на ее месте только и боялась бы того, чтобы ее не покинули; напротив, она требует еще большей привязанности, требует твоей покорности. Если не хочешь лишиться любви своей возлюбленной, советую тебе в точности исполнить ее приказание.

— Отчасти ты прав; после свадьбы мы становимся главой дома, отчего же не дать им повластвовать над нами до свадьбы? Я люблю ее теперь еще более чем прежде, и если ей угодно играть роль жестокой — пожалуй, я готов терпеть. Это служит доказательством ее ума: держа нас от себя на почтительном расстоянии, они этим только и могут привязывать нас.

Я торопился домой и вручил Эмилии письмо от Переса, в котором он обещал покориться во всем ее воле. Я сообщил Терезе все, что происходило между кавалерами.

— Благодарю тебя, Педро! — сказала она. — Наконец, слава Богу, все идет хорошо. Но мы еще не в безопасности. Я должна признаться тебе, что ласки, которые готовила я для своего возлюбленного, по милости твоей расточала я другому; темнота и безмолвие способствовали тому. Но надеюсь, что все пройдет без дурных последствий и что я не буду принуждена раскаиваться в неумышленном проступке.

В этот же вечер Тереза имела свидание с доном Флоресом, а на другое утро спросила меня госпожа, подле которой по обыкновению сидел я:

— Ну, Педро! Открыл ли ты что-нибудь?

— Как же, — отвечал я.

— Что же такое?

— Один господин просил меня передать письмо, да. я отказался.

— А к кому было это письмо?

— Этого я не знаю, потому что я не брал его в руки

— Хорошо, Педро. Но если он в другой раз будет давать тебе письмо, то возьми его и принеси ко мне.

— Очень хорошо, — сказал я.

— Вот тебе два реала.

Я вышел. В другой комнате встретила меня Эмилия и дала мне письмо к дону Пересу. Я отнес его сперва к моей приятельнице Терезе, она распечатала его.

«Наконец любовь пересилила мою решимость, — писала она, — я согласна говорить с вами. Мы увидимся в беседке. Берегитесь оскорбить меня, не то наше свидание будет последним».

— Это письмо может идти по назначению, — сказала Тереза.

Я отнес его дону Пересу, он не успел еще прочитать его, как в комнату вошел дон Флорес.

— Порадуйся моему счастью, любезный друг, — сказал он, — меня приняли так, как только мог я этого желать.

— Немного тоже нужно было времени, чтобы смягчить сердце Эмилии, — отвечал Перес. — Она назначила мне сегодня вечером свидание. Педро, скажи твоей госпоже, что я ответа не пишу, но что восхищен ее добротой и не замедлю явиться. Понял меня? Чего же ты ждешь еще? А, плутишка, понимаю! Вот тебе, — и он бросил мне один дублон.

— Ты даешь мальчику слишком много денег, Флорес, — сказал он. — Я вынужден давать столько же.

Флорес засмеялся, я поклонился и вышел.

Таким образом справлял я некоторое время ремесло любовного почтальона, как внезапно госпожа моя захворала и умерла. Она отказала свое имение двум племянницам, каждой поровну. Они получили теперь полную свободу располагать своей рукой и вскоре вышли замуж за своих любимцев.