Софи взглянула на нее с безграничной благодарностью. В ее глазах все же заблестели слезы.

— А с Филипом я все-таки посоветовала бы тебе… — начала Джейн, но Софи перебила ее:

— Нет-нет-нет. Об этом и речи не может идти. После всего, что случилось, я не смогу посмотреть ему в глаза, не смогу общаться с ним, как раньше, понимаешь?

— Не совсем, — спокойно ответила Джейн. — Если ты настолько сильно обиделась на него, вспомни, как он относился к тебе до сегодняшнего дня. Разве это не более ценно?

— О, Джейн! Не мучь меня, прошу! — Глаза Софи сделались несчастными, как у брошенной хозяином собаки. — Ты многого не знаешь, поэтому не можешь понять меня.

— Не знаю, но догадываюсь, — в упор глядя на Софи, сказала Джейн.

На мгновение Софи замерла.

— О чем ты догадываешься?

— Мне кажется, обо всем, — невозмутимо ответила Джейн.

Софи покачала головой, отказываясь верить, что ее собеседница догадывается действительно обо всем.

Джейн, заметив ее сомнение, пояснила:

— Мне кажется, ты всерьез увлеклась Филипом задолго до вашего знакомства. А он потерял голову, когда увидел тебя впервые.

Щеки Софи вспыхнули. Она нервно сглотнула, провела ладонями по лицу и вновь схватила Джейн за руку.

— Это он сказал тебе, что… что потерял голову? — задыхаясь от волнения, спросила она.

— Нет, — ответила Джейн. — О делах сердечных мы никогда не разговариваем. Но я знаю его так давно, что запросто определяю, что в тот или иной период с ним происходит по одному его виду, по настроению.

— А обо мне… как ты узнала? Неужели у меня тоже все написано на физиономии? — спросила Софи испуганно.

Джейн тихо засмеялась.

— Не переживай. Я уверена, что о твоих чувствах догадалась одна я. У меня дар читать в чужих сердцах.

Софи вздохнула с облегчением, но тут же встрепенулась.

— Дай слово, что ничего не расскажешь Филипу, — требовательно-молящим тоном произнесла она.

— Может, наоборот было бы лучше? — Джейн слегка сощурила свои проницательные зеленые глаза.

— Н-нет, — торопливо сказала Софи. — Я не хочу, чтобы он об этом узнал. Нам больше ни к чему видеться. Вообще общаться.

— Не понимаю, Софи. Ты добровольно отказываешься от счастья, пытаешься сбежать от самой себя, обмануть судьбу. К чему все это?

— Не пытайся ничего понять, пожалуйста… — жалобно протянула Софи. — Передай Филипу, что я больше не буду работать манекенщицей… во всяком случае, в ближайшем будущем и что хотела бы расторгнуть наш договор. Надеюсь, он не откажет мне в этой малости. Ну все, мне пора. Спасибо, что выслушала меня, что согласилась выйти. Всего хорошего.

— Удачи, дорогая, — ответила Джейн, тоже чуть не плача.

Они обнялись. Софи села в такси и отправилась в аэропорт. Ее душили слезы, ей хотелось забиться в какой-нибудь дальний уголок, спрятаться от всех, остаться со своей бедой один на один.

Она вылетела в Лондон первым же рейсом. В самолете ее сморил сон. Ей приснился Филип, сначала целующий ее и осыпающий ласковыми словами, потом — в бешенстве орущий, до боли сжимающий ее плечо.

Она проснулась с вспотевшим лбом и в ужасе огляделась по сторонам. Сидящий рядом парень заумного вида посмотрел на нее сквозь очки с прямоугольными стеклами с удивлением и осуждением…

Домой Софи приехала посреди ночи, но до утра так и не смогла уснуть. Обида на Филипа, ощущение собственной огромной вины перед ним, осознание невозможности продолжения их отношений, страх за свое здоровье и навевающие жуткую тоску воспоминания о лучших мгновениях, проведенных с любимым человеком здесь, в этом доме, смешавшись, терзали и лишали желания жить.