— Скажите, а «Кока-кола» — тоже за нас? — спросила Наташа.

— Нет. Они всё больше по шемоборам, — ответил Кастор.

— Но как же так? — удивилась Разведчица. — Ведь «Кока-кола» продаётся в «Макдоналдсе»?

— Ну, продаётся, и что! Есть и более странные союзы. Не отвлекайте меня, пожалуйста, иначе кое-кто поедет в Париж без должной подготовки.

В аэропорту Шарль де Голль Машу встречал будущий коллега и будущий друг Жан. Он усадил её на мотороллер, прикрепил к багажнику чемодан и рюкзак и сорвался с места. Легенды, сказки и истории проносились мимо Маши со свистом, она даже по сторонам глядеть боялась: вот будет смеху, если она в первый же день зазевается и свалится на мостовую, под колёса автомобилей. Придётся парижанам искать себе очередного более собранного «защитника».

— Наконец-то можно нормально провести совещание! — с облегчением вздохнул шеф парижских мунгов. — Знакомьтесь, это Мария, наш новый сотрудник. Мария, пожалуйста.

Точно копируя Константина Петровича, она выставила защиту и сдержанно кивнула: мол, порядок, можно начинать. Ну а дальше всё было как дома: новые коллеги по очереди рассказали о том, как у них идут дела с носителями, кто-то попросил помочь разобраться с трактовкой желания, кто-то похвастался, как с утра обтяпал дельце. Со временем все эти люди приобретут индивидуальные черты, и Маша сможет отличать их друг от друга, но пока что она запомнила только Жана — весёлого парня, встретившего её в аэропорту.

После совещания новые коллеги по очереди подошли к ней, представились и выразили надежду, что в Париже ей понравится. Более многословным оказался только будущий друг.

— Жан и Мария, как это мило, — воскликнул он и схватил её за руку, увлекая за собой через служебные помещения на улицу, где ждал верный мотороллер. — Мне поручили тебя опекать, но даже если бы не поручили, я бы всё равно это сделал, потому что я самый толковый парень. Жить будешь у моей мамы. Она меня практически на порог не пускает, но тебе будет очень рада, она всё ещё надеется меня женить. А, да, я — гей, поэтому насчёт поцелуев — только в щёчку, как любимого братика. У тебя есть братик? И у меня нет, у меня зато есть две сестры, старшие, меня воспитывали одни женщины, и вот я такой, какой я есть. Кстати, угадай, кто я в нашей команде?

— Наверное, Техник? — предположила Маша.

— Надо же, с первого раза. Теперь нас, толковых, будет двое. А как догадалась?

— У нас в Питере тоже очень толковый Техник был. Не замолкал даже по ночам.

— Со мной, сразу предупреждаю, у тебя ничего не может быть, поэтому сообщаю: по ночам я молчу. Если не веришь, приведу пол-Парижа свидетелей.

— Спасибо, я верю. Ты не бойся, я не буду к тебе приставать. Моё сердце осталось в Петербурге.

— Боже, как это романтично! И ты что же, будешь ему писать? Или ей? Скажи, подруга, а ты не лесбиянка ли? Ты мне как-то сразу так понравилась, как только я тебя увидел в аэропорту. Нет? Ну и тоже неплохо, значит, с тобой можно будет о парнях поговорить. Запомни главные правила выживания в нашем фастфуде: всегда улыбаться, когда принимаешь и выполняешь заказ, и во всём слушаться шефа. Он, конечно, выглядит как старый хрыч, но на самом деле ему можно доверять. Он действительно сечёт фишку. Есть ещё вопросы или едем?

— Скажи, а когда у вас идёт собрание, кто стоит за прилавком?

— За прилавком? Другая смена стоит. У нас же не все в теме, некоторые просто работают.

— А как же они... то есть мы... уединяемся. «Извините, другая смена, вам сюда нельзя, у нас секреты»?

— Зачем? У нас профсоюз. А им в него совсем и не хочется, у нас правила такие идиотские нарочно, — подмигнул Жан.