– Ρожер, София. Вы же не думаете, что это движение в одностороннем порядке, — прервал меня капитан.

— Хорошо, Рожер, — кивнула, не слишком заморачиваясь тем, что переход на более личный уровень произошел немного резковато. — Так вот, мое расставание с Себастьяном Людо случилось на почве разногласий интимного характера, а не моей лояльности или отсутствия оной в отношении людей с генетическим статусом, отличным от моего. И эти его заявления… скажем так, мне не понятно, чем я их могла заслужить. — И ладно, раз раскрыла рот, то надо заканчивать, нечего ходить кругами. — Да, признаю, что в присутствии Модификатов я веду себя несколько скованно, но причина совсем не в неприязни. Скорее уж с точностью до наоборот. Собственное физическое несовершенство — вот основная причина. Я адекватно мыслящий человек и работаю над собой, чтобы свести даже этот дискомфорт к нулю. И я привыкла добиваться результата, так что считаю свое пребывание на Ковчеге оправданным и не несущим никакой угрозы.

— Спокойно, София! Я нисколько не сомневаюсь, что так и есть. Если бы я не видел в Вас великолепного профессионала и вменяемую личность, то давно отправил бы на Землю, — Рожер наклонился вперед, ловя мой заметавшийся по кают-компании в гневе взгляд.

Я посмотрела на свои руки и только сейчас осознала, что сжала до хруста кулаки и дышу часто, едва ли не дым из ноздрей валит. Позорище! Вот так позволить лишить себя равновесия гадким измышлениям бывшего любовника!

— Вы были против моей кандидатуры — чем не повод воспользоваться ситуацией? — А язык-то стоило прикусить, Софи.

— Я уже извинился за первоначальные ошибки, София, — указал мне Тюссан, и стало стыдно.

— Да, простите. Я немного… выбита из колеи, — пробормотала, отводя глаза. — Просто поведение Себастьяна… не понимаю, в общем.

— Это ведь Вы были инициатором разрыва? — Я кивнула, скривившись от воспоминания. — Ну, в таком случае я понимаю неудачника, хотя нисколько не оправдываю низость его поступка. Мужчина должен уметь достойно проигрывать.

— Что Вы имеете в виду? — вскинула я глаза и замерла.

Рожер Тюссан теперь улыбался мне совершенно открыто, и это неожиданным образом стремительно повысило температуру в помещении.

— Если бы меня бросила такая женщина, как Вы, София, я бы тоже был как минимум зол. — Пока я выдумывала остроумный ответ, капитан продолжил: — И к вопросу Вашего мнимого несовершенства. София, поверьте, у Вас нет абсолютно никаких причин испытывать неловкость по этому поводу. Абсолютно никаких. Я говорю об этом не как капитан, ответственный за психическое равновесие каждого члена команды, а как мужчина, имеющий глаза.

И-и-и тут я смутилась. Так, что аж щеки запылали и дышать стало трудно. Я и припомнить не могла, когда вот так вот вспыхивала, и не знала, куда уткнуться взглядом. В одно мгновение я с особой остротой осознала, что передо мной не просто капитан, раздражающий тип, а ещё и мужчина. Ошеломительно красивый мужчина, который только что без всякого стеснения признал меня привлекательной. А ещё мы тут совсем одни, и воздух между нами будто загустел и заискрил электричеством, от которого затвердели мои соски, чего совершенно не скрывала одежда. Глупость какая! Как, начав с разговора о моем отношении к модификатам, мы умудрились добраться до такого?

— Спасибо, — только и смогла промямлить я. — Могу я теперь идти?

Не идти, а бежать надо сломя голову.

— Еще минуту, — остановил меня Тюссан. — Χочу подвести черту. Я очень рад, что нам удалось поговорить обо всем, София, причем с достаточной долей откровенности, что, надеюсь, позволит успешно избавиться он напряженности и Вам, и мне.