– Я работаю головой, – поддразнивал он дядю, – а ты одними руками.

Когда умерла бабушка, мы с отцом встречали дядю Джино у проходной литейного цеха, чтобы его известить. Дожидались у ворот, пока он кончит смену. Мне было семь лет, и корпус казался мне собором. Время от времени за матовыми стеклами и в отверстиях в кровле сверкали ослепительные сполохи.

– Разливают сфероидальный чугун, – сказал мне отец, – он выходит из печи, а в него тут же подкидывают магний, он и давай вспыхивать, вроде вспышки у старинных фотографических аппаратов.

– Когда я вырасту большой, хочу работать тут, как дядя Джино. Тогда я тоже увижу молнии.

– Когда вырастешь большой, пойдешь в университет и выучишься на врача. – Это был приказ и одновременно угроза.

Трамвай № 92 открыл двери, впустил еще двух горемык и снова тронулся. А я, вспомнив своего отца перед металлургическим заводом, почувствовал, как тает сладость наказания, воспетая XIX веком. Мой отец хотел, чтобы я стал врачом, а не заключенным. И если бы Джулиано Лаянка хоть раз сел в трамвай № 92, я наверняка бы испытывал к нему больше сострадания, но он, конечно, в этот мир не заглядывал даже по ошибке: я убил обитателя другого мира, и при этой мысли мои угрызения рассеялись.

Я нажал на газ и помчался в сторону скоростного шоссе.

P. S. Надеюсь, вы не пожертвовали выходными, чтобы сидеть дома в ожидании моего ответа. Ни за что не стану больше писать вам по субботам и воскресеньям, потому что вам нужно отдыхать.

* * *

Дата:  Понедельник 10 мая 17.23

От кого:  miogiudice@nirvana.it

Кому:  angelo@nirvana.it

Тема:  Опасные идеи

А я как раз провела выходные дома. Каждые полчаса проверяла в Интернете, не пришло ли твое сообщение.

Боялась, что бесповоротно упустила возможность понять. Да, именно понять, а не схватить тебя.

Должна покаяться, несмотря на твои предупреждения, я таки загоняла Почтовую полицию, хотела, чтобы они установили страну, откуда ты шлешь письма, и вот тебе список мест отправления, который получился у них: Роккапалумба (Палермо), Рибадеселла (Испания), Данди (Шотландия), Аквавива‑делле‑Фонти (Бари). Твоя правда, засечь тебя (так, кажется, говорят?) невозможно. Следовательно, писать и получать ответы имеет смысл только затем, чтобы узнать тебя.

Суббота пролетела почти незаметно. Я привела в порядок кое‑какие бумаги на письменном столе, вышла купить хлеба, хоть раз в жизни дома будет свежий хлеб, постирала шторы в гостиной и повесила обратно, еще мокрые, чтоб лучше отвиселись. Заниматься хозяйством мне только на пользу, так я соприкасаюсь с действительностью.

Воскресенье, однако, тянулось бесконечно. Я немного посидела у телевизора, потом поймала себя на том, что не могу сосредоточиться, и забеспокоилась: воскресные программы – игры, песенки, звонки в прямом эфире – казались мне просто головоломными, я не понимала, что там происходит, не понимала, с чего это вдруг все принимаются петь или смеяться.

Невероятно, но мне тебя не хватало.

Потом увидела, что пришло твое сообщение. Поскорее его прочла и дала себе время подумать над ответом.

Прежде всего, такое впечатление, будто ты сам не знаешь, что с тобой происходит. Говоришь, что убил Лаянку вовсе не из зависти, а потом вспоминаешь тот случай с рабочими, рассказываешь, что ты из рабочей семьи, а он, наоборот, из другого мира. Что это, если не зависть? Неужели классовая борьба? Ты же знаешь, что эти идеи давно отправлены в архив. Мы их заменили другими, и тебе это прекрасно известно: вспомни свой лофт, битком набитый дорогими вещами, рестораны, вина, которые вы дегустируете с видом знатоков. Вот какими идеями мы их заменили.

На всякий случай велю проверить, не связан ли ты как‑нибудь с левоэкстремистскими группировками, хотя заранее знаю, каким будет ответ, – нет, не связан.