Естественно, мне ничего не оставалось, как снова вызвать ее на допрос.

Она пришла сегодня утром.

Я показала ей снимок.

– Синьорина Биффи, к какому периоду относится эта фотография?

Она рассмотрела фото, потом ответила:

– Это конец ноября. Два года назад.

– Сколько времени продолжалась ваша связь с Лукой Барберисом?

– Приблизительно четыре месяца.

– Вы не могли бы точнее указать срок?

– Впервые мы виделись наедине в начале октября, а расстались накануне дня моего рождения, то есть 16 января.

– Это он вас оставил?

– Нет, я. Романы на стороне не для меня – очень скоро ложь убивает все хорошее, что в них есть.

– Что же тогда заставило вас изменить Джулиано Лаянке?

– Да все то же: его безразличие, потребность быть любимой, иллюзия большой любви. Словом, все, про что обычно пишут в женских журналах.

– Значит, сильное чувство?

– С Лукой мне было очень хорошо. Но сейчас, когда я оглядываюсь назад, мне трудно сказать, любила ли я его по‑настоящему или мне просто так казалось. Во всяком случае, я была в него влюблена, если вы это имеете в виду.

– А потом?

– А потом отношения развиваются и требуют простора, света, ясности. Одной только близости оказалось уже недостаточно, видеться украдкой стоило усилий, и трудности ускорили развязку.

– Где вы встречались?

– Вы имеете в виду, куда мы ходили вдвоем или где занимались любовью?

– И то и другое.

– Естественно, мы не показывались в миланских ресторанах и вообще в любых местах, где знали Джулиано. Если хотели вместе поужинать, ехали подальше от города в деревенские ресторанчики, затерянные в тумане. Что касается интимных отношений, можно было пойти ко мне или к нему, мы с Джулиано никогда не жили вместе, и у меня была свободная квартира.

– Как часто вы встречались?

– Раза два в неделю, когда Джулиано играл по вечерам с друзьями в мини‑футбол. Можно было видеться чаще, но в то время Лука работал как проклятый.

– Почему вы не рассказали обо всем раньше?

– Нелегко признаться, что любила человека, который потом убил твоего друга.

– Вы испытываете чувство вины за смерть Джулиано?

– Совсем нет. Наш с Лукой роман не имеет никакого отношения к убийству, я уверена.

– Вы не думаете, что в его решении убить вашего друга ревность сыграла определенную роль?

– За полтора с лишним года, что мы расстались, у меня никогда не было чувства, будто Лука испытывал ревность или обиду.

Она покопалась в сумочке и извлекла пачку сигарет и золотую зажигалку. Поднесла сигарету к губам, прикурила и только после этого вопросительно взглянула на меня, словно спрашивая разрешения. Не люблю, когда курят у меня в кабинете, но мне показалось, что в тот момент ей просто необходимо было закурить, поэтому я улыбнулась и кивнула. Потом я продолжила:

– Думаете, Лука тоже вас любил?

– Да. Именно поэтому он сумел меня понять, когда я сказала, что нет смысла продолжать наши отношения.

– Он не предлагал вам порвать с вашим другом?

– Он предлагал, но не стал настаивать. Он отнесся с уважением к моему выбору.

– А вы сами никогда не думали оставить вашего друга и уйти к Луке?

– Постоянно, даже после того как мы с Лукой расстались.

– И почему вы этого не сделали?

– Потому что Джулиано во мне нуждался сильнее, чем Лука. Чем хуже он со мной обращался, чем меньше уделял внимания, чем чаще устраивал сцены, тем больше я убеждалась, что нельзя оставлять его одного. Это называется «комплекс сестры милосердия», но так уж мы, женщины, устроены.