И с ненавистью, странной в человеке такой мягкой души, он говорил о "мироедах":
- Они - почему богаче других? Потому что - умнее. Так ты, сволочь, помни, если умный: крестьянство должно жить стадом, дружно, тогда оно сила! А они расщепляют деревню, как полено на лучину, ведь вот что! Сами себе враги. Это - злодейский народ. Вот как Хохол мается с ними...
Красивый, сильный, он очень нравился женщинам, и они одолевали его.
- Конечно, в этом я избалован, - добродушно каялся он. - Для мужьёв обидно это, я сам бы обижался на ихом месте. Однако баб нельзя не пожалеть, баба - она вроде как вторая твоя душа. Живёт она - без праздников, без ласки; работает, как лошадь, и больше ничего. Мужьям любить некогда, а я свободный человек. Многих, в первый же год после свадьбы, мужья кулаками кормят. Да, я в этом - грешен, балуюсь с ними. Об одном прошу: вы, бабы, только не сердитесь друг на друга, меня хватит на всех! Не завидуйте одна другой, все вы мне одинаковы, всех жалею...
И, конфузливо усмехаясь в бороду, он рассказал:
- Я даже чуть-чуть с барыней одной не пошалил, - на дачу приехала из города барыня. Красавица, белая, как молоко, а волосья - лён. И глазёнки синеваты, добрые. Я ей рыбу продавал и всё, бывало, гляжу на неё. "Ты что?" - спрашивает. "Сами знаете", - говорю. "Ну, хорошо, говорит, я к тебе ночью приду, жди!" И - верно! Пришла. Только - комаров она стеснялась, закусали её комары, ну, и не вышло у нас ничего. "Не могу, говорит, кусают очень", а сама чуть не плачет. Через сутки к ней муж прибыл, судья какой-то. Да, вот они какие, барыни-то, - с грустью и упрёком кончил он. Комары им жить мешают...
Изот очень хвалил Кукушкина:
- Вот, приглядись к мужику, - хорошей души этот! Не любят его, ну напрасно! Болтун, конечно, так ведь - у всякого скота своя пестрота.
Кукушкин был безземелен, женат на пьяной бабе-батрачке, маленькой, но очень ловкой, сильной и злой. Избу свою он сдал кузнецу, а сам жил в бане, работая у Панкова. Он очень любил новости, а когда их не было - сам выдумывал разные истории, нанизывая их всегда на одну нить.
- Михайло Антонов - слыхал ты? Тиньковский урядник в монахи идёт, от своей должности, - не желаю, бает, мужиков мордовать, - шабаш!
Хохол серьёзно говорил:
- Вот так всё начальство и разбежится от вас.
Вытаскивая из нечёсанных русых волос на голове соломинки, сено, куриный пух, Кукушкин соображает:
- Все - не убегут, а которые совесть имеют - им, конечно, тяжко на своих должностях. Не веришь ты, Антоныч, в совесть, вижу я. А ведь без совести и при большом уме не проживёшь! Вот, послушай случай...
И рассказывает о какой-то "умнейшей" помещице:
- Такая злодейка была, что даже губернатор, не взирая на высокую свою должность, в гости к ней приехал. "Сударыня, говорит, будьте осторожнее на всякий случай, слухи, говорит, о вашей подлости злодейской даже в Петербург достигли!" Она, конечно, наливкой угостила его, а сама говорит: "Поезжайте с богом, не могу я переломить характер мой!" Прошло три года с месяцем, и вдруг она собирает мужиков: "Вот, говорит, вам вся моя земля и прощайте, и простите меня, а я..."
- В монастырь, - подсказывает Хохол.
Кукушкин, внимательно глядя на него, подтверждает:
- Верно, в игуменьи! Значит - и ты слыхал про неё?
- Никогда не слыхал.
- А - откуда же знаешь?
- Я - тебя знаю.
Фантазёр бормочет, покачивая головой:
- До чего ты не верующий людям...
И так - всегда: плохие, злые люди его рассказов устают делать зло и "пропадают без вести", но чаще Кукушкин отправляет их в монастыри, как мусор на "свалку".
У него являются неожиданные и странные мысли, - он вдруг нахмурится и заявляет:
- Напрасно мы татар победили, - татары лучше нас!
А о татарах никто не говорил, говорили в это время об организации артели садовладельцев. |