О'Доннелл с Гассаном и Хоуклин со своими людьми начали стрелять по одетым в белое фигурам, укрывавшимся за валунами и кустами вблизи входа в ущелье. Джоваки спешились и теперь ползли к стене, используя для укрытия все кусты тамариска, все камни, которые могли защитить их от пуль. Сами они тоже беспрерывно стреляли по стене.

— Должно быть, они гнались за нами, — проворчал Хоуклин, перезаряжая ружье. — О'Доннелл, ты солгал. Не может быть, чтобы здесь у них была целая сотня.

— Однако их вполне достаточно, чтобы перерезать нам всем глотки, — отозвался О'Доннелл, нажимая на курок. Человек, подобравшийся слишком близко к стене, взвизгнул и ткнулся лицом в землю. Среди скал раздался многоголосый крик ярости. — А кроме того, никто не мешает Якуб-хану послать за подкреплением. Его селение совсем неподалеку.

Их разговор прерывался методичными звуками выстрелов и лязганьем затворов винтовок. Однако стрельба не нанесла ощутимого урона джовакам, умело скрывавшимся среди камней и кустов.

— Мы сильно рискуем здесь, за этой стеной, — прорычал Хоуклин. — Никто не знает, сколько столетий она здесь стоит. Думаю, что ее построил тот же народ, который выстроил Замок Красного Идола. Среди всех этих холмов повсюду встречаются такие же развалины. — Он прикрикнул на своих людей: — Погодите стрелять! Наш запас патронов небесконечен. Они пытаются подобраться ближе, поэтому поберегите порох. Мы обстреляем их, когда они окажутся на открытом месте.

В следующий миг он закричал:

— Теперь они подходят!

Джоваки вскакивали на ноги и перебегали от скалы к скале, от куста к кусту, стреляя на ходу. Оборонявшиеся не стреляли, низко пригнувшись за стеной и выглядывая через узкие бойницы. На стену обрушился свинцовый град, выбивая из нее мелкие камешки и фонтанчики пыли. Сулейман яростно выругался — пуля попала ему в плечо. В начале ущелья О'Доннелл увидел рыжую бороду Якуб-хана, однако предводитель джоваков молниеносно укрылся за скалой. Осторожный как лиса, Якуб не шел сам впереди своих людей.

Его соплеменники и без того дрались с бешеной яростью. Возможно, молчание горстки людей за стеной обмануло джоваков, и они решили, что за стеной кончились патроны. Может быть, их ярость достигла предела, за которым начиналось безрассудство. Во всяком случае, выскочив из своих укрытий, они бросились по склону к стене с криками и улюлюканьем. Сначала все они стреляли, потом выхватили длинные ножи.

— Огонь! — скомандовал Хоуклин, и выстрелы из семи винтовок изрядно проредили шеренги нападавших.

На склон, скорчившись, упало несколько тел. О'Доннелл с Гассаном и Хоуклин со своими людьми были опытными бойцами, они стреляли без промаха. Их свинец разил противника наповал, однако джоваки, с горящими глазами, выкрикивая проклятия, продолжали подниматься по склону.

Несколько джоваков упали, будто споткнувшись, — их остановили пули Хоуклина и его людей. Однако уцелевшие джоваки продолжали двигаться к стене.

— Пули их не остановят! — в отчаянии выкрикнул Хоуклин, расстреляв последние ружейные патроны. — Нам надо удержать стену, иначе мы все погибли!

Патроны кончились у всех, и оборонявшиеся поднялись за стеной в полный рост, отбросив ружья и обнажив клинки. Теперь оставалось надеяться только на победу в рукопашной схватке.

Возле стены все пришло в движение, зазвенела сталь, ее звон смешивался с последними криками и стонами умиравших. Горстка оборонявшихся пользовалась преимуществом позиции, тела погибших джоваков устилали путь к стене, однако джоваки рвались вперед. Один из них с горящими ненавистью глазами разрядил старинный мушкет прямо в лицо Акбара, выстрел снес Акбару половину черепа.