Из-за поворота выплыла пыльная площадь перед мечетью Махабат-хана. К сверкающей свежей краской «Тойоте» потянулись за подаянием руки изможденных босоногих детей, но бдительные полицейские быстро отогнали их дубинками.

– О, мои несчастные соплеменники! – воскликнул доктор Юсуф. – Когда же Аллах Всемогущий обратит на вас свой взор и вы снова вернетесь к родным очагам!

– А где их очаги? – спросил Сарматов.

– В прекрасной стране, которую их предки называли «страной, где обитают феи»! – ответил Юсуф, и в его черных глазах сверкнули слезы. – Но в той стране, которую теперь зовут Афганистаном, более десяти лет все живое пожирает война.

– Говоришь, Афганистаном зовут ту страну? – морща лоб, переспросил Сарматов и огорченно вздохнул. – Нет, Юсуф, не помню я страны с таким названием.

– Я верю, ты когда-нибудь вспомнишь. – Юсуф сжал его руку и жарко зашептал на ухо: – К закату солнца мы будем в Исламабаде, затем несколько часов полета – и мы больше не рабы, сахиб. О Аллах, не дай сердцу глупого Юсуфа разорваться от счастья!

– Что такое раб?

– Это… э… э… человек, помещенный в клетку.

– Я не был в клетке…

– Разве твоя комната в клинике Айюб-хана не была клеткой, сахиб? Разве ты в ней не чувствовал себя птицей с перебитыми крыльями?

Сарматов недоуменно пожал плечами:

– Не понимаю, дорогой Юсуф, о чем ты…

– Придет время, и сахиб все поймет, – загадочно улыбнулся тот.

* * *

Поколесив по пыльным улочкам Пешавара, «Тойота» свернула на пустынное загородное шоссе, на котором ее поджидал в открытом армейском джипе Метлоу. Когда Сарматов и Юсуф по его приглашению перебрались в джип, здоровенный негр в форме морского пехотинца армии США погнал машину к селению, прилепившемуся к горному отрогу. Там над низкими глинобитными домами возвышалась мечеть с величественным минаретом.

– Сэр! – заволновался Юсуф. – Куда мы едем?.. Разве сахиб и Юсуф не летят в Гонконг?..

– Мы заедем в мечеть к моему другу мулле Нагматулле и там все решим, – неопределенно ответил Метлоу.

– Что такое мечеть? – спросил Сарматов.

– Дом Аллаха, в котором нельзя лгать, – кинув взгляд на Юсуфа, пояснил Метлоу.

– Лгать нельзя нигде! – еще больше заволновался Юсуф…

Седобородый мулла Нагматулла, ступая по ковру босыми ногами, вынес из бокового придела мечети испещренный затейливой арабской вязью старинный Коран и положил его на низкий столик перед опустившимся на колени Юсуфом.

Кивнув стоящему в стороне американцу, мулла простер над головой Юсуфа руки.

– Аллах акбар! – нараспев произнес он.

– Аллах акбар! – откликнулся Юсуф.

– Раскрываю тебе великую тайну, Юсуф, сын Рахмона, – торжественно сообщил старый мулла. – Этот Коран во времена завоевателя народов Тимура был привезен из Мекки, священного города пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует.

– Да благословит его Аллах и приветствует! – вторил ему Юсуф в величайшем волнении.

– Готов ли ты, Юсуф, как истинно правоверный мусульманин, поклясться на этой священной книге, что не оставишь в беде поручаемого тебе жаждущего исцеления человека?

– Да, да, я готов! – затряс головой тот.

– Что станешь его поводырем на суетном и нечестивом людском торжище до той поры, пока болезнь не покинет его тело и мозг?

– Буду его поводырем…

– Что не предашь этого человека и не воспользуешься его беспомощностью ему во зло, не воспользуешься его деньгами в своих корыстных целях?

– Не предам и не воспользуюсь его деньгами.