|
Случилось… И что теперь? Раньше казалось – вернется на свою прежнюю работу – и.о. директора Угрюмовского краеведческого музея, вернее, уже не и.о., уже директором, Евдоксю уж как-нибудь пристроит, в библиотеку какую-нибудь… или нет! К себе, экскурсоводом! Вот как только с документами быть? На нее, на Евдоксю… Ха! А беженка она, с Узбекистана. Документы в Москве, на вокзале, украли, сама в дальнем кишлаке жила, пойди-ка, проверь! Да, да, так и сделать! Так, теперь вот еще… Что начальству сказать, друзьям? Максу, хозяину кафе «Явосьма», Веньке, Мишке, Михал-Иванычу – с этими Раничев в свободное от работы время играл в группе на бас-гитаре. Вот у Макса в кафе и играли. Группа была старая, со школьных еще времен, ударник только поменялся… Что им всем сказать? Ведь явно начнутся расспросы. Куда исчез? Где был? А и в самом деле… Иван задумался. Когда он провалился в прошлое? Кажется, в конце мая. Ну да, деревья были такие пахучие, с ярко-зелеными листьями, совсем еще не запылившимися. Музей, очередной сейшн в «Явосьме», девочки в мини-юбках, Влада – как теперь с ней-то быть? Впрочем, не суть… Гроза! Человек со шрамом – Абу Ахмет – посланец темных веков, похитивший из музея перстень, вернее – пытавшийся похитить. А если б тогда Иван не вступил в борьбу с похитителем? Так и остался бы при своих интересах, не встретил бы ни Олега Рязанского, ни Тохтамыша, ни Тимура – да и черт-то бы с ними со всеми, больно надо! Но вот Евдокся… Раничев погладил прижавшуюся к нему девушку. Та, похоже, задремала, пригревшись на солнышке. Еще бы – целую ночь скакали, пытаясь уйти от гулямов. Ржали лошади, воины что-то жутко вопили, а над головами грозно свистели стрелы… Ага… Для начала хорошо бы выяснить, сколько времени прошло с того момента, когда… Судя по всему, сейчас лето. Значит, так… Пришлось срочно уехать в… в дальнюю деревуху на Валдае, нет, лучше еще дальше, на Вепсской возвышенности, где нет сотовой связи, – вот и не позвонить было. Умер, допустим, дядюшка, оставил в наследство дом с огородом, пока оформлял, то се… А с Евдоксей в поезде познакомился, там и сошлись. Беженка она, с Узбекистана. Документы утеряны, друзей-знакомых нет… Ничего! Будут! И друзья и документы. Сначала паспорт, потом – и российское гражданство… Эх, Евдокся!
– Под Рязанью, – засмеялся Иван. – Только эта не та Рязань, которую ты знаешь. – Как это не та? – Увидишь, – Раничев поцеловал девушку в губы и, поднявшись на ноги, широко развел руками. – Я подарю тебе свой мир, Евдокся! Примешь такой подарок? Девушка улыбнулась: – Приму… Тогда что же мы тут сидим? Может, пойдем уже куда-нибудь? – Пойдем… – Иван галантно подал боярышне руку… и вдруг громко расхохотался. – Ты что, Иване? – не поняла та. Раничев всплеснул руками: – Ну я и дурень! Пойдем, сказал… Куда ж мы пойдем в таком виде? Ты – словно Шахерезада, я – при сабле. Экие оба красавцы. И, главное, денег-то нет… Нам бы только до города добраться… Хотя… Иван решительно вытащил из ножен саблю: – Раздевайся. – Как, совсем? – Совсем, совсем… Евдокся усмехнулась и сбросила одежду на траву – сначала халат, потом, лукаво стрельнув глазами, шальвары. – Ожерелье тоже снимай, – раздеваясь, махнул рукой Раничев. Послушно сняв ожерелье, девушка обняла его за плечи, повалила в цветы – ромашки, васильки, одуванчики… – Эх ты ж, люба! – лаская боярышню, Раничев покрыл жаркими поцелуями все ее тело. |
