|
Его мать торжественно произнесла: - Мой сын благодарит господа за то, что его будущая супруга будет спасена. - Однако Колиньи решил, что требовать этого от бога, пожалуй, слишком смело. И он едва не заявил вслух, что принцесса ведет недостойный образ жизни. Она находится в предосудительных отношениях с герцогом Гизом, и их связь широко известна. Как христианин, он должен был бы сказать об этом, но как придворный промолчал и вместе с королевой стал ждать, пока Генрих снова не присоединился к ним. Когда тот вернулся, мать принялась уже гораздо обстоятельнее объяснять ему все опасности, связанные с этим браком. - Помни, для них всего важнее, чтобы ты был в их руках. Основное правило мадам Екатерины - чтобы ее враги всегда находились у нее в доме; а после сыновей, которые так легко истекают кровью, ты первый имеешь все права на французский престол. Я отлично знаю, что она надеется с твоей помощью отделаться от Гизов - их род кажется ей более опасным, чем наш, - презрительно пояснила она, - и все же главное для королевы - заманить тебя к своему двору. Но этому я воспрепятствую, я сама туда поеду вместо тебя, а тогда увидим, кто кого. Колиньи угрюмо кивнул. - А я буду следовать по пятам вашего величества. Все наши требования должны быть приняты, иначе протестантское войско во главе с принцем Наваррским пойдет на Париж. Тогда уж никакой пощады не будет! Юноше подумалось, что и до того пощады было маловато! Внутренним взором он увидел, как корчатся подвешенные к стропилам крестьяне, а у них под ногами пылает огонь. Но как тут возражать, если даже его дорогая, умудренная опытом мать утверждает: таков закон жизни и настоящая борьба за веру и за престол иной быть не может. Да и заслуживают ли лучшей участи мадам Екатерина и ее католики, раз даже его мать им не доверяет? - Мама, - воскликнул он, - не поедешь ты туда! Они сделают с тобой что-нибудь злое! - Генрих выкрикнул это, словно перепуганный ребенок. Жанна притянула к себе сына, положила его голову на свои колени и так сказала - и ему, и себе, и своему сердцу: - Когда женщина одна-одинешенька - это самое безопасное. И если некому защитить ее - бог защитит. "Но что я перед богом теперь? Когда-то я представляла собой нечто бесконечно важное - сосуд веры. Теперь он опустел и может разбиться. Ей чудилось, что она говорит вслух, на самом деле она произнесла это в своих мыслях; но этими словами Жанна д'Альбре приносила в жертву свою жизнь. Их совещание кончилось. Сын и адмирал простились с нею. ВОИСТИНУ... ОДНА-ЕДИНСТВЕННАЯ Выйдя из зала, Генрих встретил своего кузена Конде и Ларошфуко - это был тоже один из тех молодых людей, с кем он позволял себе откровенничать. - Итак, я женюсь на сестре французского короля. К тому же это единственная должность при дворе, которая еще не занята. Там уже есть канцлер, секретарь, казначей и шут. Не хватает только рогоносца - вот я им и буду. Он подпрыгнул и рассмеялся с такой заразительной веселостью, что оба невольно последовали его примеру, хотя и были неприятно поражены его словами. Королева Наваррская возвратилась к себе в Беарн. Стояла осень, Жанну снова посетил посланец от Екатерины - его звали Бирон, - и теперь она уже не ответила ему отказом. Она только поставила самые первые, предварительные условия: бесчисленные несправедливости, содеянные по отношению к протестантам, необходимо исправить, надо очистить один город на юге, удалить из Парижа некий кощунственный крест. Она заявила напрямик, что обмануть ее не удастся, как иных прочих, столь доверчиво приезжавших ко двору! Была осень, потом пришла зима, и лишь тогда она решительно двинулась в путь. |
