Сеферина, по-видимому, испытывала то же самое. Она обернулась и заговорила.

— Это место… — начала она. — Это место когда-то было наполнено жизнью, верой и Светом Императора, и так будет снова. — Голос женщины пронесся через весь внутренний двор. — Мы позаботимся об этом. И я не потерплю никаких отлагательств, чтобы исполнить обязательство.

Ее рука исчезла в складках плаща и вынула железный жезл-факел, широкий конец которого венчала медная жаровня в виде ворона. Сеферина коснулась кнопки включения на жезле, и меж медных прутьев зажегся яркий огонь. Подобные устройства порой носили при себе проповедники в качестве символа человеческой веры.

— Свет Его вернулся на Святилище-сто один, — сказала канонисса, не скрывая своих эмоций. — Пойдемте, я покажу кое-что.

— Миледи, — позвала подошедшая сестра Имогена. — Нам следует подождать, разведчики должны убедиться, что это место безопасно…

Сеферина прервала ее жестом руки:

— Нет. Мы не станем медлить, Имогена. Сороритас и так уже достаточно долго ждали этого момента, ты согласна?

Имогена смягчилась, но продолжила:

— Квестор и его группа прибудут на борту следующей партии шаттлов. Он ожидает, что его встретят.

Сеферина резко кивнула:

— Так и есть. Ты его встретишь.

Канонисса развернулась.

— Сестра Мирия. Ты и твое отделение будете сопровождать меня.

Мирия сделала кивок в знак покорности.

— Так точно, госпожа, — ответила она и взглянула на женщин, стоящих рядом с ней, внимая.

Верити обернулась и обнаружила, что канонисса смотрит на нее испытующим взором.

— И госпитальерка тоже может присоединиться к нам.

Не теряя ни секунды, Сеферина прошла через четырехугольный двор к овальным дверям во внутренних стенах, что вели в саму крепость.

Пристроившись в конце отряда Мирии, рядом с сестрой Ананке, Верити решилась оглянуться и увидела глядящую им вслед Имогену. На ее алебастровом лице застыло непроницаемое выражение.

В помещении гнетущее чувство мрака стало еще сильнее, но канонисса отважно противостояла ему с факелом в руке, освещая путь, пока они продвигались все глубже в здание. Свет от колышущихся языков пламени играл на стенах, покрытых слоем минеральной пыли, блестевшей, как снег под лучами солнца. Аварийные лампы, питаемые за счет химических реакций, до сих пор работали, но спустя десятилетие они представляли собой всего лишь сверкающие путеводные точки, которые давали сестрам смутное представление о пройденном расстоянии.

Мирия хранила спокойствие и сосредоточенность, держа свой болтер модели «Годвин-Де’аз» поперек груди в боевом положении. Несмотря на личное отношение к старшей сестре, Мирия поняла, что согласна с Имогеной. Сеферина имела самый высокий ранг среди всех женщин, принимавших участие в этой миссии, и слишком опасно было пускать ее в зону, где природу любых угроз только предстояло выяснить. Это граничило с безрассудством и казалось нехарактерным для канониссы.

Или нет? Мирия признала: будь она на месте старшей сестры, сделала бы то же самое. В некотором роде этот жест с ее стороны, этот вызов судьбе и готовность к опасности служили движущей силой в основе всей миссии. Другие бы позволили Святилищу-101 обратиться в пыль после случившегося нападения, возможно, списав этот мир как печальную потерю и двинувшись дальше, искать более подходящие места для заселения.