— На юг города, — ответил я. — Надо разогнать эту фалангу. И пусть вырубят радары!

Центр Дакуна скрылся в облаке из огня и дыма. Здания и укрепления, разлетались на куски. Паладины начали вести огонь из орудий главного калибра.

А мы палили в ответ по ним. Тяжёлое орудие Чёрного Рыцаря снесло одного, потом второго. Следом мы накинули Преисподних, устроив у них огненный ад.

Фаланга развалилась, Паладинам пришлось разворачиваться, чтобы отступить, отчего их броня стала бесполезной.

— Генерал Хун просит разрешить ему преследовать отступающих.

— Запрещаю, их там много.

В небе снова показалось звено крылолётов. В этот раз их ракеты направились на квадры Нарландии, потому что радары вырубили не все ригги. Но некоторые ракеты летели по прямой прямо в город.

Где-то вдали прогремел ещё один мощный взрыв.

— Уничтожен Бэй Фан! — кричала рация.

Это один из бронепоездов. Он же был в тылу, авиация его нащупала. Жаль, у него были самые сильные орудия и ракеты.

Только к вечеру напор стих, враг отошёл. Но это ещё не основные силы. Осталась ещё целая прорва врагов. Паладины, иные ригги и два Исполина.

У нас тоже теперь два, но Исполин Марка не очень рассчитан на борьбу с себе подобными.

— Связь с северной ударной группой? — спросил я.

— Не появилась, — отозвался Горностаев. Никаких сведений о ней нет.

Наверное, она уже уничтожена вместе со всеми, кто был там. А это значит, что скоро Келвин без всяких опасений может пустить в бой резерв, и Печать Огня придёт сюда.

Но думать об этом я пока не могу. Я на ногах почти двое суток, но нужно обсудить ещё многие вещи, а только потом поспать два раза по полтора часа. Битва затягивалась.

Я оглядел собравшихся. Лукас Сантек, Наблюдатель Нарландии, возвышался над бинхайскими генералами на целую голову. Вид у него свирепый. Рядом с ним его генералы, такие же мрачные и высокие.

— Рад, что вы прибыли, Наблюдатель, — сказал я.

— Я сделал свой выбор, — ответил Сантек, почесав огромный шрам на правой стороне лица. — Может быть, он тоже неправильный, как и остальные, но зато я в нём уверен.

— Каждый из нас делает свой выбор, — я посмотрел на карту, потом на военных. — Победа, месть, долг, честь. У каждого этот выбор свой, и делает он его каждую минуту. Господа, всё то, что было эти дни — только подготовка. Завтра будет настоящее сражение. Враг пустит в бой резервы. Но если мы справимся, мы сломаем им хребет. Это не закончит войну, но переломит её ход. Мы с вами были врагами, а теперь союзники, потому что сделали выбор. И этот выбор правильный. А теперь, нам нужно за эту ночь изменить всё так, чтобы враг запутался.

* * *

Мы меняли позиции, передвигали ригги. Даже оставшийся бронепоезд передвинули в другое место, просто построив за ночь новую ветку железной дороги. Перетащили и пушки в новые огневые точки.

Утро, которое я провёл за картой, поедая холодное варёное яйцо без соли и запивая зелёным чаем, выдалось холодным, а в бункере стало сыро.

Я потянул нагревшийся амулет Громовой. Думаю, скоро придётся воспользоваться и им. Этот день сражения будет самым жёстким. Но лишь бы не последним.

Мрачный Горностаев передвинул фишку корабля к самому берегу, к бывшему порту, который я обстрелял тогда с Валем.

— Они вот-вот начнут высадку с моря, — сказал полковник разведки. — Флот обстреливал берег всю ночь.

Кобаяши уже там, вместе с Артуром. Оборона берега на них, а я же занимался городом.

Потом Горностаев передвинул ещё одну фишку, очень большую.

— Печать Огня? — спросил я. — Она выдвинулась?

— Да, разведчики видели, как Исполин пересекает реку Ларва к юго-востоку от Мардаграда.