Тогда же и там же.

Императрица Всероссийская Александра Федоровна, она же Аликс или Алики.

Мне казалось, что я парю на белом облаке – вернее, что я повисла внутри этого облака между небом и землей, потому что вокруг меня был сплошной белесый туман и я ничего не видела дальше кончиков пальцев. Тело мое объято теплым, мягким и плотным – это само облако укутало, обволокло меня; оно согревает и оберегает меня, при этом сковывая мои движения, не давая пошевелиться. Слышу вокруг себя тихие голоса, чей-то плач, но слов не разберу… Кто это? Неужто ангелы Господни? Голоса тихи, но слышится в них печаль и тревога. Но мне хорошо здесь, внутри облака. Оно защищает меня от всего мрачного, трагического, болезненного. Защищает от собственных воспоминаний… Кто я? Знаю только, что женщина – и больше ничего. Как это прекрасно – быть чистой душой и ничего не помнить, ничего не знать о себе… Так бы всю оставшуюся мне вечность и парила в этом облаке… Но я знаю, что когда-нибудь мне все равно придется выйти из него, вернуться в свою жизнь, и надев свое тело, как привычную ношеную одежду, принять свою судьбу как данность со всеми ее радостями и скорбями…

Кажется, облако опускается к земле. Мое тело тяжелеет, в белой пелене появляются мутные просветы. Голоса становятся громче и отчетливей…

– Она приходит в себя! – звонко возвещает смутно знакомый мне голос молодой женщины.

– Это есть хорошо! – произносит глухим баритоном еще один человек.

– Аликс, дорогая Аликс, скажи мне, ты меня слышишь… – говорит еще один знакомый голос, при звуках которого у меня теплеет на душе.

Аликс – это я. Нет, голоса вокруг меня – это не ангелы. Я их знаю… От острого разочарования мои глаза увлажнились слезами. Греза таяла, постепенно возвращая меня в реальность. Не хочу, не хочу! А все потому, что еще я императрица всероссийская Александра Федоровна, стоически несущая свой крест. Я уже родила своему мужу четырех дочерей, но пока не сумела произвести на свет ни одного Наследника, а совсем недавно я узнала, что мальчик, которого я должна родить этим летом, будет страдать ужасной наследственной болезнью моих предков и едва доживет до четырнадцатилетнего возраста… Не хочу ему такой судьбы, каждый день и час пронизанной мучительными болями и бесконечным ожиданием ужасного конца…

Вздохнув, я открываю глаза. Я в кабинете своего мужа, лежу на его любимом диванчике. Возле меня сидит наш добрейший доктор Гирш, а в изголовье на коленях стоит моя любимая фрейлина Анна Танеева и гладит мои волосы, бормочет, что она так рада, что я все-таки очнулась. Скосив глаза в сторону, я вижу, что здесь же находится мой муж, император всероссийский Николай, голос которого я слышала недавно, и комнатная девушка Демидова с тазиком в руках, и еще один незнакомый мне немолодой уже морской офицер. Я его никогда не видела, но он кажется мне связанным с моим нынешним несчастным положением. Кажется, что совсем недавно людей здесь было значительно больше, но и сейчас их слишком много… Мне становится не по себе. Хочется укрыться от всех, никого не видеть, не слышать… Пусть все они уйдут!

Мне кажется, последние слова я произнесла громко, но на самом деле лишь неразборчивый шепот вырвался из моих уст. Мною овладевала паника. И вдруг я вспомнила, что совсем недавно мой живот пронзала страшная боль. Сейчас я ничего не чувствую, но это ничего не значит. Ребенок! Мой сын! Кажется, мне уже не суждено родить его… От этой мысли я застонала, непроизвольно скорчившись, и тут мое тело снова пронзил приступ острой боли. Потом я отчетливо вспомнила все то, что предшествовало моему обмороку. Хотелось закричать от безысходности и возвратившегося ужаса, но тело мое одолела непривычная слабость.

И тут мой муж подошел ко мне и опустился на колени рядом с диванчиком.