|
Неважно куда – в монахи, в отшельники, в патриархи, как ходили слухи в той истории. Ники, молю тебя, будь благоразумен, уйди сам. Но прежде чем он уйдет, должен быть избран преемник, чтоб не случилось нового стояния на Сенатской. Да и Февраль в той истории, как я понял, случился в том числе и потому, что Николай корону бросил, а Михаил не подобрал. Но на Михаила надежд нет; я видел, как со вздохом посмотрел на него Иванов, прощаясь. Видно, не все подробности нашей жизни донесла до потомков история, а от этой вот встречи иллюзии рассеялись. А вот на Ольгу что каперанг Иванов, что лейтенант Мартынов смотрели вполне определенно. Я не удивлюсь, если они ее уже мысленно короновали. Да, девочка, это явно не те люди, что останавливаются на полпути… Сложится все удачно – быть тебе императрицей Ольгой Первой, и я их в этом поддержу обеими руками. Только вот муж тогда тебе другой нужен будет; от этого, Ольденбургского, наследника не дождешься, одни только интриги… А что касается Ксении, то упаси нас Господи от Ксении-императрицы. Да, она хорошая жена и добрая мать, но это сейчас, когда ни она, ни я ничего не решаем и вокруг нашей семьи не вьются интриганы и лизоблюды. Да я взялся бы тащить этот крест, но совершенно очевидно вижу, как подобно мясным мухам над раной зажужжат, завьются дворцовые подхалимы, за долю скромную продвигая чьи-то частные интересы. И мне не уберечь ее от тлетворного влияния дворцовой клики, которая вмиг развратит ее душу. И тогда наш брак будет разрушен безвозвратно. А наши дети, ведь все это коснется и их… Нет, делать Ксению императрицей – очень плохая идея… а вот ты, моя милая Ольга, от этой ноши не отвертишься. Но! Все это так нетрадиционно, так что тебе нужна такая лейб-кампания, с которой никто не рискнул бы спорить. И сковать ее надо во время этой войны из офицеров-фронтовиков. Фронтовик – чужое, суровое слово, которое я вычитал, в когда просматривал одну книгу о той войне, что наши гости из будущего называют Великой Отечественной. В нем символ братства, своего рода ложа – только не тайная, а открытая, потому что этим людям нечего скрывать, зато есть чем гордиться. Но никакая лейб-кампания не получится без Гвардии. А та – в славном городе Санкт-Петербурге, и на войну не собирается. А это плохо, совсем плохо. Надо будет написать Ники, чтоб послал хотя бы по одному батальону от полка – получится сводная гвардейская бригада. И в столице будет кому порядок поддерживать, и в Маньчжурии господа гвардейцы в боях побывают и хоть чему-нибудь научатся. Пусть все видят, что Гвардия у нас не только для парадов.
Приняв это решение, Великий Князь встал. Пусть Мишкину и не бывать императором, но хоть чем-то он должен быть полезен; а он, понимаешь, вместо дела какие-то «синема» смотрит. В купе Великого Князя Михаила было тихо. Никаким «синема» сейчас тут и не пахло, Их Императорское Высочество читали… Обернувшись на звуке приоткрывшейся двери, Михаил приветливо махнул рукой: – Заходи, Сандро! Посмотри, что я нашел… Александр Михайлович подошел и заглянул Михаилу через плечо. – Кто это, Мишкин? – Деникин Антон Иванович, в будущем генерал-лейтенант, монархист (что редкость) и патриот. Сейчас простой капитан, добровольцем поехал на войну. Находится неподалеку, в Маньчжурии. Вот каперанг Иванов говорил о тех, кто себя в будущем чем-то запятнал… а я подумал – может, поискать тех людей, которые, наоборот, были бы полезны и нам, Романовым, и России вообще. Вот еще – будущий противник генерала Деникина по Гражданской войне, рядовой двадцать восьмого казачьего полка, Буденный Семен Михайлович, полк сейчас тоже здесь, в Маньчжурии. Как-никак, командовал целой конной армией – значит, есть какой-то талант. Или вот еще – Карбышев Дмитрий Михайлович, ныне поручик, а в будущем генерал-лейтенант инженерных войск – правда, Красной Армии. |
