– Скажите, – прервал Новикова Великий Князь Михаил, – как вы считаете, кто из наших генералов мог бы быть наилучшим командующим обороной на реке Ялу? А то за последние дни я перечитал в ваших материалах все, что смог найти по Ляолянскому и Мукденскому сражениям. Исходя из этих сведений, про наших генералов слова доброго сказать нельзя…

– А об обороне Порт-Артура вы читали? – поинтересовался подполковник Новиков.

Михаил пожал плечами.

– Зачем? Как я понимаю, вы господином Карпенко уже озаботились, чтобы этот эпизод у нас не повторился. Ну и потом мне было неприятно читать, как русские генералы сдали врагу русскую же крепость.

– Эх, Ваше Императорское Высочество, лишних знаний не бывает! – вздохнул подполковник Новиков. – Вот если бы читали, то знали бы, что фактически крепость смогла продержаться, несмотря на предательство, так долго только потому, что ее обороной командовал генерал-майор Роман Исидорович Кондратенко.

– Уел, тебя Миша, подполковник, уел! – усмехнулся Александр Михайлович, и Михаил покраснел. – Намотай на ус и запомни на всю жизнь, что лишних знаний не бывает. Подполковник, ведь этот генерал Кондратенко, кажется, еще и фортификатор?

– Так точно! – Новиков заколебался. – Только вот, Ваше императорское Высочество, не все знания одинаково полезны.

– Что вы имеете в виду? – заинтересовался Александр Михайлович.

– Русская армия не воевала почти четверть века; последний ее боевой опыт, на основе которого написаны все уставы и наставления, относится к периоду русско-турецкой войны 1878 года. С тех пор винтовки нарастили меткость, дальнобойность и скорострельность. Появились новые виды взрывчатых веществ, обладающие разрушительной силой. Артиллерия увеличила дальность стрельбы и фугасное действие снаряда. Появилась возможность стрелять с закрытых позиций, находясь вне прямой видимости противника. В конце концов, это только русская армия приняла на вооружение в полевые части только трехдюймовое орудие Шнайдера. Все остальные армии имеют в своем распоряжении и сорокавосьмилинейные, и даже шестидюймовые пушки и гаубицы. Это делает бессмысленным строительство возвышающихся над землей сооружений – таких как редуты, люнеты и даже форты. Ведь они будут очень быстро разбиты настильным огнем тяжелых пушек. Пока об этом никто, кроме нас, не знает, но наступает век солдат, в обороне закапывающихся в землю как кроты. Окопы в полный профиль, артиллерия на закрытых позициях, зарытые в землю и оснащенные скорострельными пулеметами бетонные доты и деревянно-земляные дзоты… Узлы обороны соединенные ходами сообщения для скрытого и безопасного маневра силами и эвакуации раненых… Ну и, кроме всего вышеназванного, максимальное насыщение боевых порядков ручными и станковыми пулеметами…

– Постойте, подполковник, – прервал Новикова Александр Михайлович, открывая свой блокнот и листая страницы. – Вот! Четыреста ружей-пулеметов Мадсена – это был ваш заказ? И три с половиной тысячи пистолетов Браунинга? И тротил и, этот как его, гексоген, и порошковый алюминий?

– Да, наш! – встревожился Новиков, – а что-то не так?

– Да нет, господин подполковник, все так. Заказ передан по назначению. На мой страх и риск. – Александр Михайлович захлопнул блокнот. – А теперь будьте любезны, раскройте назначение вашего заказа. Ведь, кроме всего прочего, ваши новшества влетят казне не в одну копеечку.