|
Кроме того, насчет всех этих хороших манер, этикета и прочих экивоков данного времени я абсолютно не в теме. Что если я покажусь Ольге неотесанной дикаркой? Она, конечно, не станет в глаза делать мне замечания, но по ее лицу я сразу замечу, что она обо мне думает… Вот черт… А между тем она ведь совсем девчонка по сравнению со мной. Так что надо сразу себя так поставить, что соблюдение всех этих дурацких «этикетов» и условностей для меня дело десятое, потому что я выше этого.
И вот этот волнительный момент настал. Они спускаются в катер, который должен будет отвезти их к новому месту обитания, эти трое Романовых – Александр Михайлович, похожий на бледную копию правящего царя*, неуклюжий и долговязый Михаил и смущающаяся и краснеющая Ольга. Одинцов торжественно представляет нас друг другу. До чего же по-разному они смотрят на меня! Александр – нарочито спокойно, Михаил – с восхищенным интересом (думаю, еще не скоро их, людей начала двадцатого века, перестанут удивлять и шокировать женщины в форме). А Ольга… сначала распахиваются ее глаза. Потом слегка приоткрывается рот, расплываясь вслед за тем в приветливой и искренней улыбке, от которой ее простоватое лицо преображается, заставляя вспомнить детскую песенку: «От улыбки станет мир светлей…». Удивительно, до чего очаровательной бывает улыбка у курносых. Самые некрасивые черты она волшебным образом делает необыкновенно привлекательными. Хотя я не назвала бы Ольгу дурнушкой. Она, конечно, могла бы быть таковой, если бы ее лицо не было таким одухотворенным. Совершенно машинально я отметила про себя, что чуть-чуть косметики ей бы не повредило. И решила, что непременно научу ее искусству правильного макияжа… Примечание авторов: * Александр Михайлович действительно был похож на Николая II, только волосы и борода у него были чуть более темного оттенка. Третьим в этом шоу двойников-родственников был британский наследный принц Георг (будущий король Георг V), только у него волосы и борода были светлее, чем у русского царя. Вот так – мы еще только визуально изучали друг друга, а мои мысли летели дальше. И это свидетельствовало о том, что мои опасения оказались напрасными, и мы, несомненно, подружимся. Кроме того, в глазах Великой Княгини я уже видела обожание. Да, это был как раз тот случай взаимной симпатии, которая возникает сразу, и потом уже ничем ее не перебить. Редкий, между прочим, случай, по крайней мере, для меня. Было в ней нечто такое, чего не выразить словами, но я понимала, что мы с этой юной девушкой, что называется, «одной крови». В те мгновения, когда мы, еще не сказав ни слова, улыбаясь, смотрели друг на друга, я пыталась разобраться со своим восприятием своей будущей царственной подопечной. Она не казалась мне глупенькой сцыкушкой, каковой показалась бы почти любая барышня ее лет из нашего времени. Я воспринимала ее на равных с собой, безотносительно ее возраста – и это означало, что на самом деле Ольга является очень сильной личностью с могучим потенциалом роста. В то же время была в ней какая-то чистота, какая-то милая непорочность души, которая свидетельствовала о высоком уровне духовности – чем, к слову сказать, даже в малой степени не могли похвастать мои современницы. Ни Александр Михайлович, как бы он не пыжился, ни Михаил, на лбу у которого было написано: «не меня, не меня, только не меня», не произвели на меня столь же сильного впечатления, как Ольга. Впрочем, они показались мне вполне приятными молодыми людьми. В них тоже я не углядела никакого высокомерия. Они представляли собой добротную основу, чтобы при чутком руководстве «наших» слепить из них достойных и самоотверженных людей, способных принести неоценимую пользу Отечеству, развитие которого теперь пойдет по совершенно другому пути… Итак, мы поднялись на палубу этой «Принцессы Солнца», которая стала нашим временным плавучим домом, после чего мой Одинцов объявил, что теперь я буду заботиться о Великой Княгине. |
