Ольга еще не решила, будет ли она учиться стрелять, пусть даже не из винтовки, а из маленького дамского пистолета, но лиха беда начало. Надо вставать и одеваться, потому что ей, Ольге, прямо сейчас необходимо перестать прятаться за спины Великого князя Александра Михайловича и брата Мишкина и самой выходить на арену жизни, а для этого в первую очередь ей следует найти Дарью и узнать, кто здесь кто.

– Ася, Ася! – крикнула Великая княгиня, проклиная про себя чопорные наряды знатных дам, которые невозможно ни надеть, ни снять без помощи одной, е еще лучше нескольких горничных.

Вот и сейчас, едва Великая княгиня повысила голос, как в ее спальню вбежала сперва Ася, а потом и две ее помощницы-кореянки, которые, щебеча и улыбаясь, тут же взяли свою подопечную в полный оборот. Как там Ася давала им понять, что там надо делать и как, Бог весть, но спустя полчаса Ольга уже выходила на прогулочную палубу при полном параде, делать утренний променад перед завтраком. Кроме всего прочего, она надеялась встретить там хоть кого-нибудь, у кого можно спросить, как можно найти госпожу Спиридонову. В этот ранний утренний час, когда солнце только начало свое восхождение над горизонтом, прогулочная палуба была абсолютно пустынна. Однако эту пустоту, казалось, целиком и полностью заполняла массивная фигура господина Одинцова, видимо, имевшего привычку подниматься в столь же ранний час. На ловца, как говорится, и зверь бежит.

29 марта 1904 года, 05:45. Поезд литера А в Санкт-Петербург, железнодорожная станция Царское Село.

капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

В Царское село наш поезд прибыл сразу после восхода солнца, едва его розовые лучи озарили пока еще голые верхушки деревьев. Я думал, что в связи с ранним часом нас еще заставят ждать, пока его императорское величество соизволят проснуться и отдать соответствующие указания. Но как оказалось, на перроне нас уже ждали карета для господ офицеров и две пароконные подрессоренные грузовые повозки для доставки багажа. Матросы охраны по команде мичмана перегрузили наш багаж из вагонов в эти повозки, мы сами – четверо прибывших с Тихого океана офицеров и граф Гейден – уселись в карет, с теми самыми прославленными забытым поэтом эллиптическими рессорами, и копыта лошадей застучали по брусчатке мостовой, дочиста расчищенной от снега старательными дворниками.

Путь от станции до Александровского дворца, в котором квартировал император, занимал не больше десяти минут (быстрым шагом можно было дойти за полчаса). И тут в последние минуты перед самым, быть может, важным разговором в истории, я вдруг подумал: «Интересно, какой он из себя при ближайшем рассмотрении – Хозяин Земли Русской, последний (в нашем мире) император из династии Романовых? Неужели и в самом деле такой кретин, каким его запомнила история, написанная победителями, или все-таки не так все плохо?»

В то же самое время, Царское Село, Александровский дворец.

Император Всероссийский Николай Александрович Романов

А император, вставший как раз с рассветом, как это и было заведено во времена его детства отцом императором Александром III, успокаивал нервы, то есть стрелял… правильно, ворон. Чтобы, значит, не каркали и вообще не подлетали близко. Кроме того, вороны, являющиеся постоянными обитателями помоек и пожирателями падали, переносят всякую заразу, а устраиваясь на ночевку в кронах деревьев, загаживают чистенькие дорожки своим отвратительным пометом. В начале двадцатого века, в благословенные времена, когда извивы человеческой мысли еще не дошли до образования Гринписа, отстреливать и всячески уничтожать бродячих и диких животных, могущих приносить вред человеку, не только не запрещалось, но всячески вменялось в обязанность разным должностным лицам.