– Эта обезьяна будет нашей, – показывая на молодого придворного крылом, сквозь жесткие перья которого были видны совершенно человеческие пальцы с серым веером, усмехнулся Тэнгу. – Все злюки будут нашими!

– Не верю я, что злой человек после смерти становится тэнгу, возразил Бэнкей. – Зря ты меня морочишь, Остронос. Выходит, и ты раньше был злюкой?

– Нет, конечно. Уж и поморочить нельзя… – даже огорчился тэнгу. – Им там, внизу, полезно думать, какая карма им назначена за злость. А вот если бы ты захотел податься в нашу стаю…

– У вас только и заботы, что путников пугать и с дороги сбивать, возразил Бэнкей.

– А у тебя одна забота – Путь искать! Да и то – не у тебя, а у отца-настоятеля. Почем ты знаешь – может, твой путь как раз ведет в нашу стаю?

– Мы уже об этом говорили, – напомнил Бэнкей. – Ну, как, чувствуешь ты опасность?

– Никакой опасности для них я, представь себе, пока не чувствую, удивленно сообщил тэнгу. – Не пойму, из-за чего они подняли переполох, но все они – живы, целы, невредимы. Вот только та обезьяна, возможно, охрипнет, кричавши.

– Я спущусь и выясню, в чем дело.

– Незачем. Если там что-то серьезное, я отнесу тебя туда быстрее, чем ты добежал бы. Доставай лучше свои припасы, а я достану свои.

– Нет, Остронос, мы можем опоздать! – воскликнул Бэнкей. – Гляди, молодой господин и старший кэрай скачут по снегу к девушке, а меч кэрая обнажен! Не причинили бы они ей вреда!

– Непохоже, но чтобы ты не беспокоился понапрасну, я сейчас доставлю тебя туда, – сказал тэнгу. – Иначе ты не дашь мне покоя и испортишь все удовольствие от вина и закуски.

Он встал на ветку, балансируя крыльями, и дал Бэнкею возможность ухватить себя за ногу.

Норико тем временем добралась до того места, где начинался поросший кустами склон. Зимой мало кто ездил в горный монастырь, так что широкая тропа, ведущая вверх, была видна лишь благодаря следам от повозки Фудзивара Нарихира и конских копыт. И все же такая тропа была лучше нетронутой целины.

Юкинари и Кэнске догнали девушку, когда она уже приступила к подъему.

– Куда это ты собралась? – сердито крикнул Юкинари.

– В монастырь, господин, – тихо отвечала девушка. – Куда же мне еще идти, раз все меня бросили?

– В монастырь – с оборотнем? – спросил Кэнске. – Ведь у тебя за пазухой оборотень, Норико, неужели ты этого не понимаешь?

– Они у меня за пазухой оба, и оборотень, и госпожа кошка, сказала Норико. – Не сидеть же мне в носилках, ожидая, пока мы с госпожой кошкой замерзнем!

– Выходит, ты у нас не боишься оборотней? – Кэнске натянул поводья, заставляя коня немного отступить. – Тогда тебя, дурочка, нужно нарядить мужчиной, дать тебе оружие и отправить воевать с северными варварами!

– Боюсь, – призналась девушка, – еще как боюсь! Если бы я знала, кто из них оборотень – неужели бы я хоть пальцем к нему прикоснулась?

– Ты могла оставить в носилках их обоих – и оборотня, и кошку, сказал Юкинари.

– Не могла.

– Почему? – удивленный непоколебимым упорством в ее обычно звонком, а теперь странно тихом голоске, спросил Юкинари.

– Господин приказал мне заботиться о госпоже кошке. Как бы я ее бросила? Разве я могла ослушаться господина?

– Отец не мог предусмотреть такого случая… – пробормотал Юкинари.