– Надо туда, – сказал Мохтар.

Это совершенно ни к чему, возразили мы с Ибрагимом, – мы же увидели «Лючиану», незачем спускаться, а потом лезть на очередную крышу, только чтобы увидеть еще чуть-чуть.

– Да это очень просто, – сказал Мохтар, и следом за ним мы ушли с крыши, сели в лифт, спустились на тридцать пять этажей и прошли через вестибюль, где поблагодарили Ника, а Мохтар спросил, не пустит ли он нас на крышу Башни Г.

– Спроси Ану, – ответил Ник, дергаясь пуще прежнего. – Она работает в Г.

С Аной Мохтар тоже был знаком. Полностью ее звали Борана Хаджия, и она была все равно что сестра. Ее родители бежали из Албании, иммигрировали в США примерно тогда же, когда родители Мохтара приехали из Йемена. Семейство Хаджия тоже осело в Тендерлойне, в нескольких кварталах от того дома, где между двумя магазинами порно жили Альханшали. Ана училась в школе «Галилео», а теперь работала в двух местах и доучивалась в Университете Калифорнии в Сан-Франциско. Ворвавшись в вестибюль и увидев Ану, Мохтар мигом понял, что она разрешит.

– Можно нам на крышу?

Она не спросила зачем. Молча протянула ему ключ.

Мы поднялись на сорок второй этаж и взобрались по лестнице на крышу – оттуда вид открывался на пятьдесят миль в любую сторону, и ничто не мешало смотреть. Мы увидели, как «Лючиана» заходит в Оклендский порт. А внизу мы разглядели двор, весь целиком, и монаха, запрокинувшего кружку к небесам.

Эпилог

9 июня 2016 года во всех американских кофейнях «Голубая бутылка» впервые поступил в продажу кофе «Порта Мохи». В «Голубой бутылке» еще не бывало кофе дороже. Вместе с кардамоновым печеньем по рецепту матери Мохтара этот кофе стоил 16 долларов за чашку.

Виллем, и Джоди, и Марли – все в «Боте» – по такому случаю устроили праздник. Тадессе Мескела поздравил Мохтара из Аддис-Абебы. Прислали весточку Камило Санчес из Нью-Йорка, Грациано Крус из Панамы. Его фермеры из Йемена. «Куда ты пойдешь, туда и мы пойдем за тобой», – сказали они. Мохтар к тому времени уже оплатил и свадьбы, и похороны, и лечение, и высшее образование.

Слухи о его работе разлетелись по Йемену. Надеясь тоже торговать напрямую и повысить цены на свой урожай, фермеры со всей страны привозили кофе в Сану, в «Порт Моху». К весне 2017 года фермеры Хаймы заменили семнадцать тысяч растений ката на кофейные деревья.

К июлю 2017 года кофе «Порта Мохи» продавался (уже по более доступным ценам) по всей Северной Америке, в Японии, Париже и Бразилии. На всех четырех континентах кофе из того первого контейнера разлетелся за сорок пять дней. Вторая поставка «Порта Мохи», по воздуху из Йемена в Сан-Франциско через Иорданию, прибыла 5 января 2017 года. Она распродалась за тридцать два дня.

В феврале 2017 года «Кофе ревью» присудило микролоту кофе «Порта Мохи» из Хаймы 97 баллов – высочайшую оценку за двадцатилетнюю историю издания.

Через месяц после конференции в Сиэтле Эндрю Николсон вернулся в Йемен на морском скотовозе. В итоге он перевез семью обратно в Штаты, но продолжал ездить в Йемен и руководить работой «Райян», пока его не похитила в Сане группа повстанцев. Продержали месяц, пальцем не тронули, а когда отпустили, Эндрю вернулся к семье в США. Фабрика «Райян» по-прежнему работает и экспортирует кофе по всему миру.

В 2016 году Мохтар выехал из «Инфинити». Слишком роскошная была квартира, слишком одинокая. Он там поселился лишь затем, чтобы посмотреть, как его кофе прибудет в Окленд. Куда он и переехал – в Окленд, в окрестности станции Фрутвейл. Там расположена кофейная лаборатория «Порта Мохи», и там же хранится, дегустируется и обжаривается кофе.