– Почему ты мне это рассказал? – недоверчиво спросила Шанти.

– Подонок этот Эфран. Деньги с постояльцев берет и их же грабит. Он главный. И никто не знает. Он на церковь жертвует, селу помогает, изображает из себя праведника. А сам разбойник. Ненавижу таких. Я в город иду, там пропитание легче найти, и люди, говорят, лучше подают. А эта тварь такая жадная, такая скаредная, пусть ему будет плохо. Так же как он сделал тем, кого ограбил. Я, если и ворую, не убиваю людей. А этот гаденыш душ загубил столько, что гореть ему в аду. Они думают – я придурковатый, ничего не вижу и не слышу. А я все подмечаю. Только ты осторожнее, если кого-то звать будешь – предупреди. У него в трактире всегда человека три-четыре из его банды сидят. Собирай побольше народу, и подпалите этого гада!

– Подпалить, говоришь?.. – задумчиво протянула Шанти. – А что, славная идея. А схожу-ка я да и поговорю с этим Эфраном.

– Не ходи одна! Не ходи! – Мальчишка вцепился в руку драконицы и стал со всей своей мальчишеской силы удерживать пропащую девицу, явно не соображавшую, что она делает. – Убьют! Не ходи!

Шанти улыбнулась и присела на корточки перед тяжело дышащим мальчуганом. Посмотрела ему в глаза и подмигнула:

– Все будет нормально. Не беспокойся. Он пожалеет, что пнул тебя. Веришь?

Мальчишка шмыгнул носом, посмотрел в глаза красавицы, неожиданно ставшие из голубых угольно-черными, и вдруг поверил – зря эти твари обидели семью ее друга. Он кивнул, а Шанти, поднявшись, пошла в трактир.

Трактирщик вышел из-за стойки, прошел к двери и молча закрыл ее на массивный брусок. Дверь была сделана из массивного дуба, окованного полосами железа. Неспроста – случись что-то непредвиденное, в здании можно держать осаду против превосходящих сил противника даже несколько дней. Запасы продовольствия, оружия, стрел позволяют. С плоской крыши очень удобно стрелять по мишеням внизу, маленькие окошечки могут служить бойницами – великолепное место для базирования банды.

Девица обернулась к трактирщику и проводила его длинным, тяжелым взглядом. Почему-то ему стало не по себе, но он выбросил из головы всякую дурь вроде предчувствий и приказал:

– Нос, Черный, Ушан, примите девицу. Усадите ее за стол. А лучше положите на него! Нам предстоит веселое развлечение.

Бандиты загоготали и направились к безмятежно спокойной девчонке. Неожиданно она спросила:

– Ты хорошо запер двери? Никто сюда не может войти?

– Хорошо, никто не войдет, – опешив, автоматически ответил трактирщик.

– А отсюда другим путем можно выйти или только через дверь? – продолжала допытываться странная девка.

– Решила свалить? Нет, только через дверь, – осклабился трактирщик. – И не бойся, никто нашему счастью не помешает.

– Очень надеюсь на это, – серьезно ответила Шанти и откусила голову у Шуги Черного.

Превращение соблазнительной девицы в монстра с женским телом и огромной драконьей головой было настолько ошеломляющим, настолько нереальным и диким, что бандиты замерли, затихли, и в трактире можно было услышать даже муху, жужжащую где-то на кухне. Тишину нарушал только плеск крови, фонтанирующей из перекушенной шеи, да сипение воздуха, выходящего из груди обезглавленного трупа.

– Иди к своим друзьям, – тихо приказала трактирщику Шанти, – сядь и отвечай на мои вопросы.