– Спасибо тебе за добрый совет, – поблагодарил Кадфаэль, – так я и сделаю.

– Ну тогда ты простишь меня, если я пожелаю тебе доброго пути и не стану провожать до ворот. Одному тебе сподручней будет.

Кадфаэль понимающе кивнул, вышел и, миновав зал, направился по коридору на кухню. Мальчик был там: раскрасневшись, он доставал из печи противень со свежеиспеченными караваями. Заслышав шаги, он оглянулся и поставил противень в сторону, чтобы хлеб остыл. В поведении мальчугана не чувствовалось недоверия или страха, скорее, осмотрительность. Так мог бы держаться лесной зверек – любопытный и в то же время настороженный, готовый и затеять веселую возню, и пуститься наутек.

– Бог в помощь, сынок! – поздоровался Кадфаэль по-валлийски. – Коли ты уже испек хлеб, сделай доброе дело, проводи меня до ворот да покажи дорогу к наделу Кинфрита, сына Риса, или его брата Овейна.

Мальчишка удивленно вытаращил глаза: он никак не ожидал, что монах обратится к нему на родном языке.

– Ты ведь монах, сэр? Из Шрусберийского аббатства?

– Истинно так, дитя.

– Но ты валлиец?

– Такой же валлиец, как и ты, только не из этих мест. Я родился в долине Конвея, неподалеку от Трефрива.

– А какое у тебя дело к Кинфриту, сыну Риса? – спросил мальчик напрямик.

"Вот теперь видно, что я точно в Уэльсе, – подумал Кадфаэль. – В Англии редкий слуга осмелится интересоваться делами господского гостя, а если и решится на это, то будет спрашивать обиняками и подобострастно, ибо за подобную дерзость можно запросто схлопотать нахлобучку. Иное дело валлийский мальчишка – тот и принцу скажет, что думает".

– В нашем аббатстве, – охотно пояснил Кадфаэль, – живет один старый монах, которого в здешних краях знали как Риса, сына Гриффита. Так вот, Кинфрит с Овейном доводятся ему двоюродными братьями. Уезжая из Шрусбери, я обещал старику передать от него поклон родичам, потому-то я их и ищу. Он, кстати, рассказывал мне еще об одном человеке, может, ты знаешь, жив он или нет, ибо он, должно быть, очень стар. У Риса была сестра по имени Мараред, которая вышла замуж, за Ифора, сына Моргана. Дочку их звали Ангарад, но мне говорили, что она давно умерла. Мне велено было поклониться и Ифору, если он еще жив.

Под водопадом валлийских имен мальчонка оттаял и заулыбался:

– Сэр, Ифор, сын Моргана, еще жив. Только его дом довольно далеко отсюда, у самого Лансилина. Пожалуй, я выйду с тобой и покажу дорогу.

Он легко сбежал по лестнице, опередив Кадфаэля, и резво припустил к воротам. Монах последовал за ним, ведя в поводу свою лошадь. Остановившись, мальчуган указал на тропу, которая, петляя среди холмов, уводила на запад.

– До дома Кинфрита, сына Риса, отсюда будет всего полмили, он стоит возле самой дороги, по правую сторону. Ты его сразу узнаешь: двор обнесен плетнем, а в загоне у него белые козы. А вот к Ифору, сыну Моргана, придется дальше идти. Держись той же тропы, пока не минуешь холмы и не увидишь низину, а потом ступай по тропке направо. Она выведет тебя к броду – надо перебраться через нашу речку до ее впадения в реку Кинллайт. За речкой пройдешь еще полмили, а там, как глянешь направо, приметишь маленький деревянный домик среди деревьев. Это дом Ифора – он хоть и очень старый, но по-прежнему живет один.

Кадфаэль поблагодарил парнишку и сел на лошадь.

– Ну а что до другого брата, Овейна, – продолжал тарахтеть мальчуган, от души желая помочь, – то если ты задержишься в наших краях на пару деньков, то и его сможешь увидеть.