- Ну, уж это ты врешь, всю ночь мы с Тиной по очереди тебя толкать ходили. А Глуви отказалась нам помогать, можешь себе представить? Ей нравится твой храп. - Ах, ты моя хорошая! - восхитился охотник и погладил малышку.

Поход по снегу понравился степнякам еще меньше, чем горы. Зябко перебирая посиневшими ногами, они и правда двигались быстрее, поминутно спрашивая у более высоких жителей леса, не видно ли конца этим мучениям. Те, обутые не в сплетенные из травы сандалии, а в кожаные сапоги, только посмеивались и переадресовывали вопрос самому высокому, Локки. Вытянув шею и осмотревшись, он неизменно отвечал, что Город Пауков отсюда видит, а вот обещанной травы впереди - нет.

Между тем, становилось все холоднее, разговоры в отряде постепенно прекратились, а когда дорога стала уже не так круто подниматься вверх, этого никто не заметил. Паучата совсем задремали у людей за пазухой, и Элоиз время от времени про себя спрашивала их, все ли в порядке. Они один за другим отзывались тихими, сонными голосами. Неожиданно Таффо, позабывший строгий приказ Эля не повышать голоса, громко вскрикнул. - Да вот же она, посмотрите! Прямо над нами! - тыкал он пальцем в камень странной формы. Степняки ничего толкового сказать не могли, но пятеро лесных людей, посовещавшись, решили, что камень действительно смахивает на голову кабана. Единственное возражение высказал Локки. - Может, это и кабан, да только шаман говорил о тропе, а никакой тропы я не вижу. - Снегом занесло, - с видом знатока сообщил Эль. - Тут по ночам ветры дуют.

- Да это я понимаю! - отмахнулся Олень. - До камня мы еще как-то доползем, а вот дальше что? Я вижу только каменную стену. - А я ничего не вижу, - нахмурился низкорослый степняк. - Нужно залезть и посмотреть. Оставив остальных путешественников мерзнуть внизу, Эль вместе с Таффо и Локки принялись карабкаться к «кабаньей голове». Глуви покидать пазуху охотника категорически отказалась, обосновав это тем, что с ее помощью можно поддерживать связь, не боясь криками разбудить лавину.

На первые несколько десятков локтей удалось продвинуться легко, нащупывая под снегом камни, но затем уклон стал почти вертикальным, и продвижение замедлилось. Люди стали скользить, то и дело съезжая на животах вниз, обдирая кожу об острые выступы. Наконец увесистый Локки скатился едва ли не к самой тропе и с трудом поднялся, злобно ругаясь. Он яростно тряс окровавленной рукой, рассыпая по снегу красные брызги. - Это еще что такое?! - возмущался он. - Кто нож уронил?! - Да не кричи же, - схватила его за плечо Элоиз. - Погубишь всех, тише.

- Так а зачем молчать, если нож уронил? - не унимался лесной человек. - Смотри, как я руку располосовал! Прямо на лезвие налетел…

«Мамочка, пусть Локки перестанет кричать, - передала сверху Глуви. - Эль говорит, что от голоса что-то может на нас свалиться. А еще ни он, ни Таффо не роняли никаких ножей».

Когда Элоиз пересказала полученное сообщение Локки, тот не поверил и, кое-как замотав руку краем пончо, угрюмо полез обратно, искать нож. Но лесовику просто не везло: не пройдя и десяти шагов, он опять вскрикнул и с размаху сел в снег, схватившись за ступню.

- Вот посмотри! Что это? - пожаловался он Элоиз и поднял напоказ маленький железный шлем, украшенный двумя острыми рожками.

- Шлем карлика из подземелья, - ответила девушка, едва не вскрикнув от удивления. - Что им здесь было нужно?

- А Питти не мог этой дряни сюда натащить? - спросил Локки, снова, теперь уже со всей осторожностью, продвигаясь вперед. - Вот здесь я порезался… Хм, молот. Весь железный, с рукояткой, грани острые… Тоже от карликов? - Да. - Элоиз подошла к нему и осмотрела находки. «Мамочка, Эль все видел и говорит, что Питти не стал бы здесь этого разбрасывать». «Я тоже так думаю. Передай ему, чтобы был осторожнее». «Ой, мамочка, тут из снега рука торчит!»

Через некоторое время Эль с Таффо осторожно спустились вниз и рассказали все подробно.