- Мой друг никогда не покидал Степи, - заступилась за него Элоиз, когда все пассажиры телеги расхохотались. - Кроме того, вы вовсе не покупаете яблоки, а лишь вымениваете. - Ну, вот это я понимаю, - приосанился Эль, ободренный поддержкой. - А на что меняете?

- По-разному, - ответил ему тучный здоровяк, который, похоже, знал это лучше других. -Когда на порох, садоводам он нужен, чтобы шатровиков выкуривать - эти твари иногда поселяются в садах, они поумнее других, даром что раскоряки… А когда мы и сами для них эту работу делаем - только они не любят, говорят, мы много деревьев портим… - В телеге кто-то коротко хохотнул. - А еще на мясо меняем: когда жуки что-нибудь задумают - например, «Бам!» в муравейнике, - то порой много мяса остается… Иногда просто на овощи меняем, у нас женщины

- огороды держат. А недавно на муравьиный спирт меняли, только потом пожалели…

Бомбардиры снова расхохотались о чем-то своем. Элю нравились эти люди: смелые, шумные, веселые, презирающие «раскоряк»… Что же это за жуки такие, служа которым, можно не бояться даже смертоносцев? - А что такое «бомбардир»? - решился спросить у Лени охотник.

- Это тот, кто «Бам!» делает, - ухмыльнулся в пышные усы все тот же дородный мужчина, не дав Лени ответить. - Очень наши жуки этот «Бам!» уважают, оттого и зовем их жуками-бомбардирами. А мы им помощники. - И смертоносцы жуков этих не трогают?

- Не-а, у них с жуками договор. Друг другу помогают, чужих слуг не трогают. С жуками-то шутить тоже не стоит: если б они захотели, давно бы перевели всех раскоряк… - Ну, нет, - вздохнул Лени. - Пауки тоже за себя постоять смогут. Говорят, они прежде воевали…

- Да что там раскоряки! - возмутился Лаанс и остальные слуги бомбардиров согласно загудели. - Один хороший «Бам!» - и половины их Города не станет! - А люди как же? - тихо спросила Элоиз.

- Люди?.. Да разве это люди?.. - Лаанс умолк, когда Лени пихнул его в бок, но, помолчав, все-таки добавил: - Эти люди предают других людей… Если бы все дружно на них накинулись, на поганых раскоряк-людоедов…

- Так ведь Гнев Небесный нашлют! - заспорил Эль, не замечая, что девушка умоляюще смотрит на него. - И еще говорят, что смертоносцев в Городе тьма-тьмущая. - Такого охотнику никто никогда не говорил, но ему представлялось именно так. - Как же их одолеть?

- Гнев Небесный? - сперва не понял Лаанс, потом догадался. - Ага… Понимаешь, если всем сразу, неожиданно… Бот. А сперва сделать «Бам!», да такой, чтобы и Повелителя их, и всех, кто с ним, и… Вот так. - Ты просто никогда не испытывал этого на себе, - хмыкнула Элоиз.

Лаанс примолк, остальные верзилы тоже приуныли. Скоро сады кончились, по обеим сторонам дороги теперь простирались луга.

В одном месте ездокам пришлось остановиться и ждать, пока пройдет стадо тлей, подгоняемых муравьями. Маленькие пастухи не обратили на людей никакого внимания. Подпрыгивавшая на каждой неровности телега, хоть и катила быстро, но зато и утомляла сильнее, чем ходьба. Охотник почувствовал усталость и попытался задремать. Постоянное встряхивание мешало, Эль боролся, стараясь найти положение поудобнее, и в конце концов каким-то чудом уснул, и спал до тех пор, пока Лаанс не зажал ему нос. - Хватит храпеть! Приехали!

В темноте Эль сумел разглядеть только рассыпанные там и сям огни, означавшие, как он догадался, дома слуг бомбардиров. Телега, поскрипывая, куда-то уехала, люди шумно попрощались, затем Элоиз попросила у охотника прощения и покинула его, уйдя вместе с Лаансом куда-то во тьму. Степняк спросонья даже ни о чем не успел спросить девушку.