Изменить размер шрифта - +
В свое время его благоверная летела сюда, как мотылек на пламя свечи.

Поначалу Уайт поверить не мог, что его жене, выросшей в приличной богатой семье и учившейся в дорогой частной школе, взбредет в голову и хватит смелости отправиться в одиночку в район с такой дурной славой. Но, может, он должен был предвидеть неприятности, ведь Джен всегда цеплялась за кого-то, искала заботы и опеки, бежала от любой реальности, которая ей не нравилась, и, наконец, нашла идеальный способ забвения в постепенно растущей горке болеутоляющих, ставших ее лучшими в мире друзьями. И вскоре выяснилось, что кайф заменил ей смысл жизни.

Только из-за дочери Уайт старался сохранить свой брак и только из-за нее в конце концов подал на развод. В жестокой бракоразводной битве Дженнифер пустила в ход грязную ложь, но он добился единоличной опеки над Стефани. Правда, он считал важным участие матери в воспитании дочери и великодушно предоставил Джен право на посещение ребенка, тем более что она согласилась лечь в клинику на реабилитацию.

Он думал, что жена переосмыслит ситуацию, постепенно выздоровеет и хотя бы отчасти снова станет той красавицей с ямочками на щеках, в которую он влюбился. Однако его заблуждение дорого ему обошлось. Именно в один из тех визитов Дженнифер забрала Стефани и сбежала. И скрывается вот уже два года, а он до сих пор не может понять, как ей удалось исчезнуть совершенно бесследно.

Уайт припарковал машину в конце квартала и вернулся к винному магазину. Когда он вошел, магазин был пуст — дневное затишье, как он и предполагал. Продавец, пожилой мужчина, явно более заинтересованный игрой «Гигантов» на маленьком экране телевизора за прилавком, чем происходящим в магазине, даже не потрудился привстать, пока Уайт не сунул ему под нос значок. И только тогда соскочил с табурета.

— Чем я могу быть вам полезен, офицер?

Уайт выложил фотографию на прилавок и подтолкнул к продавцу.

— Посмотрите повнимательней, пожалуйста. Я ищу этих детей, особенно самую маленькую девочку. Может, видели где-нибудь?

— Не знаю.

— Фотография с вашей камеры безопасности, между прочим. Они купили здесь конфеты.

Продавец пожал плечами:

— В двух кварталах отсюда есть здание школы — там и начальные, и средние классы. Во второй половине дня после уроков от детей здесь отбоя нет — все время кто-нибудь да забежит за конфетами. За полчаса до вашего прихода здесь сновало больше дюжины детей. Может, я этих и видел. Не помню. Мои дети давно выросли — а эти для меня все на одно лицо. — Он вернул фотографию. — Может, вам лучше опросить учителей в школе?

За последние два года Уайт по нескольку раз обошел и проверил все школы в городе. Очевидно, пришло время перепроверить.

— Спасибо. Я так и сделаю. — Он достал из бумажника фотографию Стефани. — А как насчет этой девочки? — Стефани на фото было шесть лет, она как раз пошла в первый класс. — Сейчас она на пару лет старше, поэтому может выглядеть немного иначе.

— Как я и сказал, я не обращаю особого внимания на детей, — продавец решительно замотал головой.

Уайт разочарованно пожал плечами: одиннадцатилетний опыт полицейского приучил его к тому, что большинство людей предпочитает не слишком приглядываться к происходящему вокруг, и это сильно затрудняло его работу.

— Если увидите кого-то из этих детей, пожалуйста, немедленно мне позвоните, — сказал он, протягивая свою визитку.

— Хорошо, — пообещал продавец.

Уайт вышел из магазина, остановился на тротуаре, обдумывая дальнейшие действия. На свежевыведенной фотографии на всех трех детских лицах не было страха, но напряжение чувствовалось. Дети делили на всех одну коробку конфет, и было похоже, что мальчик ловко поддевает конфетки и распределяет поровну — значит, не в первый раз.

Быстрый переход