|
Да уж, много я навоюю с этой корягой. Возле выхода из подъезда внезапно подала голос птичка-интуиция — тюкнула по затылку изнутри: мол, не дремать, боец. Интересно, чего этой дурехе не понравилось? На крыльце я остановился, огляделся. Тихо. Ветерок едва-едва шатает качели, из засохшей грязи торчат велосипедные спицы без обода, вдалеке сереет блин сплющенного гаража-ракушки. Сканер и детектор молчат. И все же что-то не так. — Здесь какая-то аномалия, — басовито шепнул Лёвка. — Совсем рядом. Я… чую. — Тоже чую, — нахмурился я. — Но что это может быть? Электроника тупит, да и на глазок не могу определить. — Давай попробуем народный метод. Я кивнул. Достал из кармана несколько болтов, выкрученных про запас из сетчатой кровати, и швырнул один прямо перед собой. Железяка пролетела метра три по дуге, отскочила от бордюрного камня и шлепнулась на дорожку. Ничего. Что ж, стало быть — вперед. Когда я уже занес ногу, чтобы двинуться дальше, Лёвка дернул меня за рукав, заставив вздрогнуть и застыть на месте. Я гневно посмотрел на него. Парень молча указал на край крыльца, рядом с которым росли одуванчики. Опа-па! Одуванчики. Вот что показалось мне странным, когда мы еще только шли сюда. А теперь — не обратил на них внимания. Зря. Белые пушистые шарики мирно покачивались на бледно-зеленых стебельках. Казалось бы, идиллия. Вот только пара нестыковок шибанула по мозгам почище бутылки сорокаградусной. Внутрь заползла тягучая волна страха — так бывает, когда рядом внезапно обнаруживаешь нечто чужеродное и крайне опасное. И теперь ощущение вовсе не было ложным. Во-первых, в апреле не бывает одуванчиков с семенами. Во-вторых, цветы покачиваются асинхронно. Словно не ветерок их гоняет, а сами шевелятся. Я вернул занесенную для шага ногу на место. Риторически проговорил: — Но ведь сюда мы зашли? — Наверное, повезло. Брось в них болт. Отступив на метр, я прицелился и бросил холодную железку в белесую поросль. Пфух-х… На месте падения болта крошечные семена фонтанчиком взмыли вверх, но тут же вспыхнули серебряными искорками и осыпались, словно вмиг отяжелели. Детектор заверещал как резаный, фиксируя целый каскад аномалий по периметру дома. Я, морщась, вырубил звук. То, что произошло с болтом, напугало. Цилиндрик остановился в ямке, и тяжелые семена облепили его от головки до самого кончика резьбы — словно стальные опилки магнит. Матово-металлический блеск моментально исчез. Раздалось потрескивание, и возникшая вокруг железяки оболочка отслоилась серыми хлопьями, подобно невесомой трухе. От болта остался тонюсенький, проржавевший насквозь стержень. Мы еще некоторое время стояли, ожидая продолжения, но больше ничего не происходило. Одуванчики как ни в чем не бывало покачивались в разные стороны, на экранчике детектора гасла красная нить. — Коварная ловушка, — произнес наконец Лёвка. — И ведь не химическая. — А какая же? — удивленно спросил я. — Металл проржавел. Ускоренная реакция окисления очень даже может вызвать подобный эффект. — Время. |
