|
Оставалось надеяться на то, что мы сумеем найти более-менее разреженные места в мутной массе и ткань комбезов выдержит. Главное, попутно не вляпаться в какую-нибудь вторичную аномалию. Увы, такое уже случалось. Сам видел, как сталкеры — опытные ходоки, не первогодки — миновали скопления «кислотного тумана» практически без повреждений, а под занавес, когда, казалось бы, все напасти оставались позади, угождали в притаившуюся меж сгустками «электру» или в «трамплин». Пиф-паф, дыщ-дыщ — и фарш. Детекторы в таком месиве зашкаливали и становились бесполезным набором микросхем, поэтому полагаться нужно было на опыт, интуицию и всем известные механические средства системы «болт обыкновенный». Увы, ничего надежней для обнаружения аномалий пока не изобрели. Гост запустил железку по пологой дуге, дождался, пока она благополучно пролетит сквозь марево и стукнется о землю, после чего резво побежал вперед. Мы рванули следом. Всё. Теперь думаем четко, действуем быстро. Кислотные испарения сглотнули нас, как приманку. Серо-зеленая муть ударила в лицо, заставив невольно зажмуриться на миг, несмотря на то, что стекло надежно защищало глаза. Голые участки скул и шеи неприятно обожгло. Я прижал подбородок к груди, внимательно глядя под ноги, чтобы не запнуться о кочку в самый неподходящий момент. — Ой, твою ж душу! — зашипел Зеленый через фильтры маски. Он сбился на шаг и рывком подтянул портупею. — У меня, кажись, комбез в паху сифонит. — Втяни яйца, — посоветовал Дрой из арьергарда. — Некуда, панцирь в баре забыл. Мне становится некомфортно… — Потом расскажешь, плоть тебя дери! Шевели веслами! Зеленый ускорился, и мы вновь припустили трусцой по равнине. Гост периодически снижал темп, вглядывался в коварную муть, швырял очередной болт и лишь после этого продолжал движение. Минометный обстрел прекратился: скорее всего военные пустили пехоту и технику. По левую руку, за редколесьем, угадывались очертания насыпи, впереди виднелся горб холма, который железнодорожное полотно огибало с северной стороны. Обычно по этому пути ходили бродяги в рейды к Темной Долине, но в последнее время бандиты вконец озверели: выдавили форпосты «Свободы» глубже в лес, окопались возле старого элеватора и нагло отстреливали проходящих путников, если те не желали платить. Через несколько минут блуждания в мерзком мареве Зеленый принялся скакать, словно сайгак, не в состоянии терпеть боль. Его комбинезон пропускал то ли в молнии, то ли по шву и, видимо, доставлял долговязому зануде серьезные неудобства. Сначала он крепился и только шумно пыхтел, но затем тормоза слетели. Зеленый возвестил на всю округу, что проклянет наши семьи до какого-то там колена, если агрессивная внешняя среда разъест его мини-сталкер. Затем он стал выкрикивать неприличные лозунги о враждебных химических процессах. Особенно поэтично звучали непечатные эпитеты к терминам вроде «коагуляция аэрозолей». О звуковой маскировке можно было смело забыть: вопли проплавленного в паху Зеленого, наверное, до Киева долетели. Его лопатки ходуном ходили под курткой, а заброшенный за спину арбалет мотался прямо перед моей рожей, и пару раз я едва успел увернуться от пролетевшего по дуге приклада. Как только мы выскочили из «кислотного тумана» на заросшую травой тропинку и Зеленый перестал голосить, я моментально осознал, насколько прекрасна тишина. |
