|
– Все, уже можно. Иллюзия развеялась, и девушка вновь стала сама собой. Мы двинулись через старый Веден к набережной. Когда хорошо и когда плохо, лучше идти к мостам: они соединяют берега, связывая отчаяние с надеждой. А черная вода уносит все: беды и огорчения, печали и страхи. Понемногу успокаиваясь, дзайана рассказывала свою историю. Большую часть ее я и так знал. О том, как Света влюбилась в музыканта, как Литницкий набросил поводок, и Двери Истени во главе с Людеем заставили его от этого поводка отказаться. Светка – девчонка упрямая. Даже когда Алексей, будучи манаром, признался в нелюбви (что может быть определеннее?), она продолжала борьбу. Но в этот вечер все рухнуло. На самом деле вселенская трагедия должна была произойти позавчера. Вот только моя замечательная помощница из рук вон плохо разбирается в компьютерах, и последние два письма получила только что. В них Алексей туманно писал о некоем священном обряде и своем великом предназначении. После многих букв он дал ссылочку на мультфильм – эффектный, но несколько хамоватый в данной ситуации. Под песню «There she is» группы «Witches» клип рассказывал о безнадежной любви девушки-зайчихи к коту. Герой убегал, а та преследовала его с маниакальным упорством. Любовь зла, что называется… – Ты до конца досмотрела? – поинтересовался я. Светка помотала головой. Уличные фонари сердито сверкнули в повисшей на щеке капле. – Ну и слава богу. Пойдем, умоешься. – Ага, – всхлипнула она и улыбнулась сквозь слезы. Мы спустились к реке. Светка поплескала себе в лицо пахнущей вереском воды и уселась на ступенях. Я устроился рядом. – Вода как смола. – Дзайана положила голову на мое плечо. – И огни дрожат… Слушай, ты меня совсем не помнишь? Я вопросительно посмотрел на нее. Она шмыгнула носом: – Не обращай внимания. Пять лет назад, я еще тренировалась в детской группе айкидо. Ты пару раз к нам заходил. – Погоди, погоди… Точно! Сумрачная тринадцатилетняя девочка – взгляд в пол, мешковатая футболка, – Света была похожа на сердитого утенка. И надо же в какую красавицу выросла! – Помню! – улыбнулся я. – Ты ужасно стеснялась. И так радовалась, когда бросок получался. – Ага! А когда на меня свалился тот придурок, ты в последний миг вытащил меня за шиворот. Я потом неделю не своя ходила… Знаешь, для меня каждая тренировка была праздником. А домой возвращаться не хотелось: там ругань, родители разводятся… Она вздохнула. – Прости меня, Игорек. – За что? – Тогда, в больнице, помнишь?.. Я очень на тебя разозлилась. – Понимаю. – Подожди. – Света встала на колени. – Ты меня подержишь? А то я упаду. Она пошарила руками у меня над головой. Нащупав что-то невидимое, дернула. И белая река развернулась передо мной – ослепляя и даря свободу. В единый миг я охватил взглядом все. Что я несу другим. Что другие дарят мне. Смерти, проклятия – но и спасения, и благословения. Мою судьбу. Я едва не скатился в воду. В миг, когда срывается поводок, когда Истень еще не взяла свое, а маг от силы уже отказался, манар переживает всплеск умений. Отчаянное озарение располосовало меня. В единый миг связалось все: цербер в зверинце, кинжал аль-Бариу, инвалидная коляска Марии, обряд границы, проведенный над Алексеем Озерским. |
