Это была Мемора. Я не мог произнести и слова, боясь разрушить вакуум, образовавшийся в голове. Она была звездой – могущественным созданием, чья раса крушила планеты и галактики. Но я не чувствовал опасности. Ей хотелось доверять.

Мемора задержала на мне долгий тяжелый взор, и я всем сердцем желал услышать от нее обещания помочь, слова поддержки или просто увидеть ее улыбку. Однако, когда она разомкнула бледные губы, от бездушных серых стен эхом отлетело только:

– Мне очень жаль.

Глава IV

На самом дне

Верховная Света умерла.

Довольно громкое событие, отрицать не стоит.

Об этом говорили повсюду: во всех уголках за небесами и даже в таком захудалом и незаметном месте, как Земля. Стефан уже неделю только об этом и слышал. Протекторы жужжали не переставая. Великая хранительница светлых существ, населяющих каждую префектуру Вселенной. Все спешили отдать ей дань памяти, ведь так принято, так нужно.

Всем всегда что то нужно.

Стеф сидел на каменной стене забора и курил, под ногами темнело море. Несколько пришвартованных лодок изредка тихо стукались о причал, когда накатывала волна. Пахло гадко, какой то затхлостью, Стефан уже давно отвык от подобного, да и не скучал. Напротив сияли огни города, расположившегося на островах, точно пожар на водной глади. Там даже ночью кипела жизнь, не то что на его стороне. Тут лишь несколько вялых фонарей да где то за стенами бродил охранник, который, даже если бы и увидел ночного гостя в упор, все равно бы не обратил внимания. Поэтому Стефан спокойно и устало поглядывал то на город, то на блеклые звезды ночного неба и еще реже – на золотые карманные часы, которые он держал в руке нетвердо, словно не решаясь отпустить их в могилу мрачных вод.

Здесь было спокойно, слышался лишь шум волн. Никаких заданий или волнений по поводу высокопоставленных заоблачников. Никакой ерунды со Светом и Тьмой. Все как раньше. Как до всего этого. До протекторства.

– К черту, – сквозь зубы произнес юноша и встал.

В спине хрустнуло, и Стеф, кряхтя, выругался. Да, на двадцать два года он себя уже давно не чувствовал, особенно после того как его на недавнем задании впечатали в стену.

Стефан скинул окурок сигареты в воду к остальному мусору, прибитому к причалу, натянул на себя мундир и с тяжелым сердцем упрятал во внутренний карман часы. Каждый год в это время они словно становились тяжелее, придавливая его к земле, туда, где он уже давно должен был лежать.

Пока протектор брел по пирсу к воротам, все больше мрачнея с каждым шагом, он и не заметил, как по воде побежала рябь. Только когда из под ее толщи брызнул золотистый свет, Стефан уловил это краем глаза и замер.

«Иди дальше, просто иди дальше, к хренам все это, – думал он, стоя в кромешной тени, отбрасываемой воротами. – Не до этого».

Ненавидя себя немного больше, чем обычно, Стеф с раздражением потянулся к пистолету на поясе и медленно шагнул к краю пирса, глядя на бурлящую воду. В голове метались догадки о природе увиденного, одна поганее другой, но оправдалась самая худшая. Из воды вырвалась светящаяся нить, оплелась вокруг сапога и резко потащила Стефа на себя – прямо в морские волны. Стефан брыкался, но бесполезно – его уже схватили другие нити. Он только и успел, что задержать воздух в легких, прежде чем грохнуться вниз. Громкий хлопок – и ледяная вода окутала его, забилась в уши. Стеф барахтался, пытаясь отбиться от нитей, но тщетно: те опутывали его сильнее и крепче, мешая двигаться. Вода мигом попала в нос, парень захлебнулся. Ничего не видно, лишь мусор, пузыри и ветки. Стефан продолжал вырываться, он знал: бывают смерти и похуже, и все таки сдохнуть на дне вонючего грязного моря в компании пластика и гнилых водорослей – полный финиш.