— Зомби! — с мрачной прямотой объявил я, наслаждаясь секундным замешательством пришельцев. — Человеческий.

Белый бочком подобрался к ящику и с болезненным любопытством заглянул внутрь.

— А… С ним все в порядке?

Странный вопрос! Особенно — заданный про мертвеца.

— Нет. Ну-ка, отвернись.

Йохан послушно закрыл глаза и обхватил голову руками — закрываться от черной магии он научился хорошо.

Я скрипнул зубами и прошелся по реанимирующим проклятьям, возвращая им первоначальный вид.

— Теперь все в порядке.

Зомби неожиданно обмяк в ящике. Я понял природу тех странных толчков — мертвец бился в конвульсиях. Надо же, покойника и того довели…

— А теперь — вон!

Я готовился к тому, что мне придется выталкивать их в шею по одному, но тут Дэнис нанес подлый удар — стал апеллировать к белому магу.

— Понимаете, зомби — это вынужденная мера. Мастер Тангор пострадал в результате диверсии, и враждебную энергию нужно было куда-то деть. Сами поддерживать это существо мы не в состоянии, остается — сжечь.

Йохана передернуло.

— Томас, но оно же мыслит!!!

— Откуда ты знаешь?

— Я вижу!

Тьфу! Угораздило же его вылезти из лаборатории именно сейчас. Я-то думал, что нежити вызывают у белых неодолимый ужас. С другой стороны, к Максу Йохан быстро привык, а Чарак не раз намекал, что зомби — своеобразные трансмастеры. Теперь, если я на его глазах обреку мертвеца на… гм… смерть, то мы поссоримся, и мои замечательные планы относительно рудных бактерий пойдут псу под хвост.

— Это же зомби, чудовище! — попробовал я урезонить Йохана.

— В нем есть душа! — уперся белый.

Не знаю уж, что он там в гнилом трупе разглядел — не силен я в белой магии.

— Мы заплатим, — вставил свой полтинник Дэнис.

— Сколько? — не удержался я.

Сошлись на двойной цене. Чую, пожалею я о своей доброте, сильно пожалею! Что самое противное — со слов Дэниса, покойник ничего о своей прошлой жизни не помнил (или делал вид, что не помнит). Должно быть, наши с Шорохом усилия все-таки нанесли пробужденному сознанию какой-то вред. На мой взгляд, попытка его сохранить была продиктована исключительно крохоборством — начальство не желало терять такую диковинку.

Запирать мертвеца в чулан показалось мне бессмысленным — все равно Йохан туда залезет. Пусть лучше новый жилец болтается перед глазами.

— Ты меня понимаешь?

«Да».

— Хулиганить будешь?

«Нет».

— Развязывайте!

И стало нас — те же плюс зомби.

Восстановление личности у черного имеет свои недостатки. С одной стороны, приятно знать, что я — это снова я. С другой стороны, оглядываешься по сторонам, и тут же тянет на философию, меланхолию и демагогию.

Вот, интересно, что бы сказал дядя Горднон, если бы узнал, что я тут творю? Проклял бы, натурально. Зачем ему среди родни полные уроды?

Судите сами: нормальный черный маг живет уединенно, трепетно заботится о своем общественном статусе и вызывает у окружающих боязливое уважение. Я, едва приобрел собственный дом, тут же заселил его полузнакомыми компаньонами. Мне даже нравилось, что за стеной все время кто-то ходит, меняет чашки на кухне и оставляет в ванной свою туалетную воду (не знаю — чья, но запах был приятный). Правильный черный выстроил бы жесткую иерархию на манер армейского колледжа с собой во главе, а я довольствовался тем, что меня не дергают без необходимости. Мнение кого-то за пределами дома меня не интересовало вообще — все равно лучшего алхимика нет на три дня пути в любом направлении (даже если брать в расчет Четвертушку).