|
А затем Комаров дико заорал и подпрыгнул на половину собственного роста. Алей даже вздрогнул, потом засмеялся. На всех парах — только пятки мелькали — Лёнька мчался к дальним гаражам: мимо недостроенного супермаркета, мимо закрытого салона красоты, мимо пустой автобусной остановки… Навстречу Лёньке с оглушительным лаем неслась собака, рыжая, как апельсин. Она, конечно, облизала его всюду, куда достала, а доставала длиннолапая колли всюду, куда хотела. Ещё и грязью измазала. «Неделю дождя не было, а она грязь где-то нашла и в неё влезла, — дивился Алей. — Правда в лес бегала, что ли?» Он смотрел и веселился: Клён неистово тормошил свою псину и целовал в глупую морду, а Луша влюблённо повизгивала, прыгала и размахивала хвостом. — Дура ты дура! — укорял хозяин, — куда ты понеслась?.. Голос его звенел от запоздалых слёз. Алей вздохнул снова. — Лёнь! — окликнул он. — Поводок не забудь. — А? — Лёнька обернулся с ошалелым видом, поморгал и вдруг заорал на всю улицу: — Ага! Алик, спасибо, спасибо! Ты настоящий друг! Алик, ты самый лучший! Алей покачал головой, улыбаясь. — Да ну тебя, — проворчал он, — пожалуйста. Он быстро поравнялся с Комаровым, отдал поводок и развернулся уже, когда пришла мысль, что нелишне напоследок ещё раз погрозить пальцем. Лёнька был парень славный, но ужасный болтун, а проблем у Алея и так хватало. «Зря я это, конечно, — подумалось ему, — но что уж тут… А, ладно! Всё равно Инька уже раззвонил». Он посерьёзнел. Комаров вскинул голову. — Лёня, — тихо и строго сказал Алей, — я с тебя обещание взял? — Взял! — бурно закивал Лёнька, придерживая обалдевшую от волнений Лушу, — клятву взял, я всё!.. спасибо, Алик!.. Колли в экстазе повалилась на спину у его ног. — Не давши слова, крепись, а давши — держись, — зачем-то изрёк Алей, хотя сам не вполне понимал значения старой пословицы. Лёнька понял правильно. Жестами изобразил, что будет нем как могила. Алей фыркнул, полюбовался на рыжую парочку ещё немного и сказал «ну пока». — Алик, бывай! — кричал Лёнька ему вслед. — Удачи! Потом Луша залаяла, звук лая стал удаляться вместе с топотом лёнькиных ног, и, наконец, всё стихло. Налетел ветер, принёс запах свежей листвы и сырость ручья, протекавшего по дну оврага. Пронеслась быстрая тень малого облака, и подумалось, что в вышине ветер куда сильнее, чем здесь — вон как гонит… Не торопясь, Алей шагал по пустынному тротуару. Спустя пару минут он сцепил пальцы в замок на затылке и запрокинул лицо к небу. Солнце сияло. «Любопытная получилась цепочка, — думал Алей. — Странная. Коротенькая, но странная». Если случится свободное время, можно будет поломать голову над тем, какое отношение к собаке Луше имели линии электропередачи и логотип операционки, опасные хранилища и небесные знаки, можно будет много интересного и бесполезного извлечь из этого… можно, но скучно. Такими играми Алей развлекался, когда был чуть старше Лёньки — классе в шестом. Потом стал развлекаться другими играми. Зря. Ой как зря… Шила в мешке не утаишь. Сколько ни бери с детей страшных клятв, всё равно весь район знает, что Алей Обережь, хороший мальчик, «компьютерщик», поисковик… лайфхакер. «И чего я нервный такой?» — подумал Алей и почти огорчился. …А ещё там были апельсины. Апельсины встроились в ассоциативную цепочку, совсем непонятно к чему, только звено это ушло так быстро, что Алей не обратил на него внимания. |
