КНИГА ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ШТАБ-КВАРТИРА

В утренней вышине над Курой четко вырисовывались мрачные башни Метехского замка. Желчно поблескивали маковицы церквей. Но весь Тифлис (Города, населенные пункты, реки и т, д. даны в названиях описуемого времени), раскинутый на склонах гор, был окутан легкой майской дымкой. Под горой в штаб-квартире главнокомандующего сменились часовые, от большого двухэтажного дома отошла цепочка казаков. Где-то заголосил муэдзин и хрустально-звонко заговорили колокола Сионского собора...

Генерал Ермолов, кутаясь в черную мохнатую бурку, вышел из спальни. В гулком вестибюле штабной дежурный прищелкнул каблуками, намереваясь отдать рапорт. Командующий предостерегающе нахмурился. Штабист смущенно опустил руку. Ермолов поднялся по широкой лестнице наверх и вошел в кабинет.

Начштаба, генерал-лейтенант Вельяминов, уже сидел за столом. Перед ним горела свеча и лежала кипа бумаг. Старчески сутулясь, он что-то писал и на Ермолова не обратил внимания. Командующий прошествовал к окнам, раздвинул шторы. Утро осветило персидские ковры на полу, турецкий диван и дюжину зеленых кресел.

— Ну-с, Иван Александрович,— вешая бурку, спросил Ермолов, — вытанцовывается?

Был он в темно-зеленом мундире при эполетах, в белых лосинах и сапогах. В форме выглядел еще выше ростом. На его заспанном лице лежала печать озабоченности. Вельяминов кивнул генералу и, выйдя из-за стола, подумал, что командующий, как всегда перед выездом, нервничает,— но, право, не стоило так рано подниматься и обременять себя хлопотами...

— Маршруты давно готовы, Алексей Петрович. Извольте — вот они, — спокойно отозвался начштаба, указывая рукой на бумаги.

Ермолов прошел за стол, склонился над маршрутной картой. Кольца темно-русых волос упали ему на лоб. Черные густые брови насупились.

— Ну что ж, я вполне согласен, — сказал он, изучив схему передвижения войск. — Сегодня же отошлите фельдъегеря к контрадмиралу Грейгу. Пусть подведет эскадру к Керчь-Еникольскому проливу и перебросит полки. А в распоряжение Мадатова тотчас отправьте казачий отряд Табунщикова.

Вельяминов легонько поклонился и вышел...

Стопкой на столе лежали документы на офицеров, отбывающих вместе с Ермоловым в Дагестан. Подписывая их, командующий задерживал взгляд на фамилиях. С ним, в основном ехали те, кого он знал не менее, чем самого себя. Это была гвардия, прошедшая с ним от Москвы до Парижа. Генерал знал, как храбры и беззаветно преданы ему эти люди. И все-таки он испытывал некую робость перед тем, что ему сулила нынешняя, дагестанская, кампания. На нее он решился не сразу.

Три года назад, направляясь чрезвычайным послом в Персию, дабы на обратном пути остановиться в Тифлисе и принять командование у Ртищева, Ермолов посмеивался над русской немощью, какая царила на Кавказе. Ему тогда казалось, что при восшествии на кавказский престол он тотчас положит конец всем неурядицам и заставит повиноваться дерзких горцев. Но так лишь казалось. Приехав в Тифлис и став главнокомандующим, Ермолов не добился и толики того, о чем мечтал. Как и прежде, в горах властвовали непокорные чеченцы и лезгины. Всюду рыскали шайки абреков, и проливалась кровь. Даже многолюдные оказии из России в Тифлис и обратно двигались под усиленной охраной казачьих отрядов. Маневрируя своим малочисленным войском, командующий понял, что этими силами с горцами не справиться и попросил помощи у государя-императора. На днях он получил секретное донесение о пополнении кавказской армии двадцатью шестью тысячами солдат и офицеров. В распоряжение Ермолова были отданы пехотные полки— Апшеронский, Тенгинский, Навагинский, Ширванский, Куринский, Мингрельский; четыре полка егерей и две артиллерийские роты1. Пополнение шло, чтобы занять позиции вокруг Дагестана и затем двинуться вглубь, на непокорные горские, аулы.