— Не отпрашивалась? — прищурился брат.

— Нет. И, скорее всего, меня не отпустят. Так что рано бить тревогу, скажи маме, что я остаюсь в пределах видимости и вы спокойно можете продолжать портить мне жизнь!

Она выскочила из-за стола и скрылась в комнате, так хлопнув дверью, что Пашка подскочил на стуле.

— Сумасшедшая, — пробормотал он, но пошел следом, уговаривая себя отнестись к очередному взбрыку сестры с пониманием. А что ему оставалось?

Она сидела на кровати, обхватив руками коленки, и раскачивалась, словно китайский болванчик.

— Ну, чего злишься?

Не глядя на брата, она разразилась длинной тирадой о причинах своей злости. Пальцев на руках не хватило, чтобы перечислить все. Тут был и неусыпный контроль, который установили за ней родители, и Пашкина навязчивая идея стать ее личным спонсором, и неосуществимая мечта отправиться на собственные средства к морю, и тяжелая работа, с которой, однако, не хочется расставаться, и жара в городе, и отсутствие воды в кране без всякого на то основания.

— Ну, отключили, значит, — робко предположил Пашка.

Сестра посмотрела исподлобья.

Редко с ней случались такие моменты откровенности, когда под напором эмоций выставлялись на всеобщее обозрение все проблемы — от мала до велика! Очень, очень редко! В остальное время Лада искренне полагала, что жизнь удалась, и радовалась этому.

Видимо, сегодня умение радоваться отключилось. Как вода.

— Хрен с ней, с водой, — решила Ладка. — Ты вот что мне скажи, братец разлюбезный, тебе нравится меня мучить?

— Я тебя не мучаю!

— Ты хочешь, чтобы мне было хорошо? — тоном профессионального шантажиста спросила она.

Паша кивнул, ожидая подвоха.

— Тогда, пожалуйста, не предлагай мне больше денег, а? И перестань строить из себя мою дуэнью. Я сама смогу заработать и сама смогу за себя постоять, ясно?

— Конечно, — неожиданно согласился он. Ладка настороженно впилась в него взглядом.

Неужели, наконец, понял? Или придуривается? Да нет, брат не умеет притворяться.

Пашка не умел. Но учился. Более или менее он с заданием справился, кое-что о планах сестрицы узнал, и теперь с легким сердцем может встретиться с Тамарой и доложить обстановку. План по облагодетельствованию Ладки смутно, но неотвратимо складывался у него в голове. Конечно, одну с палаткой на море отпускать ее нельзя. Это ежу понятно. Но отдохнуть сестренка все-таки должна. Городской пляж вряд ли подойдет для плодотворной релаксации. Значит, надо отправить ее на море с максимальным комфортом. Но как это сделать, чтобы ее дурацкая гордость не пострадала, вот вопрос!

Будь у него хоть немного фантазии, все было бы гораздо проще. Ну, придумал бы он подсунуть ей план с местонахождением клада. Она бы поверила, наивная же. Только ему это даже в голову не пришло.

Зато Пашка догадался усыпить бдительность сестрицы, согласившись со всеми ее аргументами.

— Ну, я пошел, — поднялся он.

Тамарину просьбу он выполнил, чего еще? Теперь пусть она поступает с информацией, как хочет. Может, до клада додумается, может, еще какой фокус сочинит.

Лада обрадовалась и удивилась одновременно.

— Ну, иди, — с сомнением разрешила она.

Неужто у нее получилось? До Пашки дошло, наконец-таки, что сестра — состоявшаяся личность, на свободу которой посягать просто безнравственно.

Нет, на такую удачу надеяться глупо.

Но прогресс в отношениях явно наметился.

* * *

Он открыл водительскую дверцу, и тут за спиной вкрадчиво спросили:

— Ну, как?

Павлу Антоновичу изменило привычное хладнокровие.